Притча о встречном

И зло таким — подлинным — художником изображается не пассивно, не ради эпатажного интереса читателя, не ради эстетической задачи, что-де и зло может быть «изображено прекрасно», изображение полно гнева, сдержанного или открытого, полно боли за несовершенство жизни и человека. Подлинный художник одержим страстью совершенствовать мир, человеческие отношения, он вскрывает противоречия жизни, обличает мертвящую для духа жизни власть собственности и денег. Это так же верно, как то, что нехудожник, беллетрист в этой же теме находит лишь развлекательную повествовательность для читателя обывателя…

Демократия на западный манер, та, которую мы знаем, выпустила джинна из бутыли. Вся отрава пролилась на простых людей, лишь редкие устояли против порочности частнособственнической буржуазности, против мещанской корыстной добычливости. Как стремительно росло число вурдалаков, крупных и мелких! Все ринулись в битву за чистоган. Демократия на западный манер — это опрокинутая плотина, открывшая дорогу океану порочности, все человеческие связи размылись, все предстали против всех. Когда-то среди «знати» встречались люди истинной просвещенности — подчас это обнадеживало. Но чем могут обнадежить буржуа и мещанин? Лавочник и рантье? Мелкий хозяйчик и фермер-кулак? С их алчностью может сравниться лишь их невежество! У Достоевского мы видим, что все бесовство от денег и власти. На западе деньги означают власть, а власть означает деньги. Каков простор для бесовства мещан и буржуа! Не на этом ли просторе пророс фашизм в Европе, в центре ее — Германии? В конечном счете фашизм вырастает из массового корпоративного духа мнимоличностного эгоцентризма мещан и буржуа. Разгул частнособственнической наживы и чистогана только и способны создавать мнимоличностный эгоцентричный эгоизм, массовое заблуждение о будто бы значении и ценности индивида, воображающего себя личностью! Воплощенная бездуховность уверенно сознает себя воплощенной личностью лишь потому, что владеет денежным мешком или надеется подлостью завладеть им!..

Национал-социализм с его бесчеловечностью так же мало похож на социализм, как буржуазная демократия с ее свободой для подлой наживы на подлинную социалистическую демократию. Всепозволенность безумной алчности не может не кончиться угрозой для жизни на земле…

Полтора века тому назад Пушкин писал об американской, например, демократии (статья «Джон Теннер»). «С изумлением увидели демократию в ее отвратительном цинизме, в ее жестоких предрассудках, в ее нестерпимом тиранстве. Все благородное, все бескорыстное, все возвышающее душу человеческую — подавленное неумолимым эгоизмом и страстию к довольству (комфорту); большинство, нагло притесняющее общество; рабство негров посреди образованности и свободы; родословные гонения в народе, не имеющем дворянства; со стороны избирателей алчность и зависть; со стороны управляющих робость и подобострастие; талант из уважения к равенству, принужденный к добровольному остракизму; богач, надевающий оборванный кафтан, дабы на улице не оскорбить надменной нищеты, им втайне презираемой: такова картина Американских Штатов, недавно выставленная перед нами».

Такова картина буржуазной демократии Америки — тогда еще молодой!.. Ныне в этой картине весьма сгустились мрачные краски, многое изменилось, но не в лучшую сторону. И от «железного Миргорода» есенинской поры — далеко ушла Америка. Уже не факелом свободы размахивает она ханжески перед океаном, в руке ее ныне нейтронная бомба, замахнувшаяся на весь мир. Такова логическая вершина частнособственнической всепозволенности и циничного бездуховного эгоизма буржуазной демократии. И на культуру смотрит она лишь как на форму своего «сервиза»!

Когда-то миллионер Форд, усмехаясь по поводу нашей веры в коммунизм, все же разрешил нам продажу автомобилей и тракторов, а «средний американец», тот же мещанин и буржуа, орал о бойкоте и крестовом походе против «большевистской заразы». После долгих проволочек Рузвельт открыл второй фронт против гитлеризма… Форд и Рузвельт — не невежественные лавочники. Каждый по-своему — идеологи капитализма, и классовое сознание их «без изъяна». Иногда в буржуазной культуре встречаем чуть меньше буржуазности и чуть больше культуры. Такая буржуазная культура, хоть и плетется в унылых и бесконечных сомнениях за частнособственническим сознанием, все же в недрах своих она несет зерна самоотрицания, понимая прежде всего бессовестность и подлость главного принципа капитализма. Правда, эти же сомнения, их докучливость ожесточают подчас отдельных ее представителей, приводя в ряды антикоммунизма. Так бесчестностью пытаются заглушить совесть, так утратой искренности хотят обрести цельность… Одно из бесчисленного множества безумств в мире безумия…