Пришелец

Бывший астронавт, ставший в новой своей карьере исследователем в закрытом от посторонних людей, учреждении, как видно, всё же не утратил присутствие духа, докладывая и далее обстановку столь же образно, как и начал свой телефонный отчёт.

— Не успеешь оглянуться, а балки уже вроде снеговика, донеслось до всех, кто вместе с остальными покорителями Марса находился в помещении пропускного пункта. — Хрупаются железные конструкции, как спички.

— Это мы уже видели, — последовало в ответ. — Тут половина здания рухнуло. Видно, фундамент во всём здании строили на рельсовых балках.

По расстроенной физиономии Корфа экипажу «Каравеллы» не составило труда понять, как тяготится он бесполезным разговором с, без пяти минут, покойником.

А что это именно так, первопроходцев красной планеты уже успели просветить спасатели:

— Люди глубоко под землей! — рассказали они. — Прежде, чем бить стену, нужно до нее докопаться, а у экскаватора стрелы не хватает.

Еще и поделились опасениями в губительности любого промедления:

— Лопатами неделю будем копать, пока напасть всех не приберет, как уже было.

Слова повисли в воздухе. Однако свою роль сослужили. Ухватившись за них, экс-покорители космоса потребовали всей правды. Заставили-таки открыть им всю истину того, что предшествовало катастрофе.

И не обошлось без откровений старого друга.

— Позвольте мне принять участие в разговоре, — Дэйв Колби бесцеремонно пробил себе в толпе дорогу к телефону, вырвал трубку у Корфа, от этого, впрочем, не почувствовавшего себя обиженным.

— Саймон, это мы с ребятами! Что там у тебя произошло?

На другом конце провода случилась заминка, вызванная несказанным удивлением Саймона от того, что на объекте присутствуют сейчас его бывшие коллеги по межпланетному путешествию.

— Дэйв, дружище, как ты здесь оказался?

— И не один. Вместе со мной и все остальные наши. Ты лучше объясни, что произошло?

— Да этот твой грунт марсианский взбесился, — честно, как всегда бывает в минуту смертельной опасности, заявил обреченный на гибель недавний покоритель сердец миллионов фанатов.

Из того, что им довелось услышать, открылась картина и впрямь не радостная. Здесь, в секретной лаборатории химического концерна, укрытой от посторонних глаз глубоко под картонажной мастерской, поспешили выполнить свою затею, ради которой за миллион кредиток и купили бывшего астронавта из НАСА.

Замысел был прост — создать для марсианских образцов породы, а также льда, взятого с обширных глетчеров обоих полюсов планеты Марс особые условия. Проверить, например, как поведут они себя в зоне жесткого рентгеновского облучения.

К этому же навела мысль, созревшая у Саймона Ларсгартена при исследовании микроструктуры льда еще тогда, когда по их возвращению с чужой планеты было столько шума вокруг доставленного груза.

Но ажиотаж спал, а Саймону не давала покоя одна, особенно обуревавшая его, мысль.

— Понимаешь, Дэйв, этот чертов лед, проклятая белая напасть, имеет биологическую структуру, — кричал в трубку Ларсгартен. — Всё это не бездушная материя, а живое существо!

Как ни мало оставалось времени, но пришлось Саймону поведать о том, что у них в подвале лаборатории, ему и нескольким другим исследователям действительно удалось совершить открытие. Заставить проявить свою истинную сущность внеземному разуму.

Только за успех пришлось дорого расплачиваться.

Облучённые образец марсианского льда, получив изрядную долю радиации, словно ожил после долгой спячки. Вспенился сбежавшим из кастрюли молоком и с яростью набросился на свинцовые стены камеры.

Впрочем, с той же легкостью затем поддалась ему и сталь аппаратуры, и пластик облицовки.

И теперь беда разрасталась по одному сценарию: постоянно увеличивающаяся в своем объеме белесая пенистая агрессивная масса поглощала все окружающее. Тут же превращая окружающие её вещи в свое подобие.

Как теперь стало понятно первооткрывателям злополучных марсианских образцов, лаборанты, в первые минуты выхода вещества из повиновения, попытались ещё было с ним бороться так, как говорилось в инструкциях. Они даже включили противопожарную систему, но, как вскоре стало ясно, лишь добавили топливо в яростное пламя чужеродной жизни.

Вода, тугими струями выливавшаяся из системы пожаротушения, как и содержимое порошковых нейтрализаторов огня, тоже с аппетитом пошли в утробу ненасытной белой напасти.

Когда стало понятно, что справиться собственными силами с бедой невозможно, Саймон дал команду всем сотрудникам лаборатории выбираться наверх.

Но было поздно — коридор, ведущий к лифтам и лестнице, уже пузырился белой бесформенной массой, жадно пожравшей первого, кто отчаянно бросился через пенистую преграду — молодого лаборанта.

— Он так кричал, Дэйв! Так кричал! — в голосе Саймона чувствовалось с трудом сдерживаемое рыдание.

Затем исповедь переросла в вопль самого настоящего отчаяния:

— Спасите нас. Долбите же стену, наконец!

Этой проблемой уже, как было сказано Корфом, занимались не первый час. И всё же троица с «Каравеллы» не могла оставаться в стороне от участия в спасательных работах.