Пришедшие издалека

— Хоть я и не геолог, думается, что это месторождение пригодно для разработки,- заметил он.- Не скоро люди разведают недра Антарктиды, а о добыче ее природных богатств пока можно только мечтать…

В проливе Мак-Мёрдо на несколько километров протянулась невысокая ледяная стена.

— Пожалуй, здесь язык ледника, он поразительно похож на конец глетчера, спускающегося с Эребуса в море,- сказал Симпсон.- Верно, Пташка?

— Да ведь это он и есть, точнее — часть знакомого нам Ледникового языка. Перед нами, Солнечный Джим, айсберг, оторвавшийся от глетчера Эребуса.

На вершине плавучей горы путешественники увидели небольшой склад фуража, устроенный в начале года, и путевые вехи.

— А помните, как именно на этом месте мы одно время хотели зимовать,- задумчиво произнес Скотт.- Странное вышло бы плавание! Эта часть Ледникового языка находилась в пяти милях от мыса Эванса, а теперь- в сорока…

Ранним октябрьским утром небольшая группа зимовщиков ушла с пони к мысу Хижины. После полудня на зимовке прозвучал телефонный звонок. Скотт взял трубку:

— Хэлло! Слушаю… Хэлло!

Минуты две в трубке что-то гудело, посвистывало, захлебывалось, потом донесся знакомый бас:

— Хэлло! У телефона Мирз. Как поживаете, капитан?

— Благодарю вас. Поздравляю с открытием линии связи. Хотя телефон давно не новинка, все же удивительно, что в шестой части света можно переговариваться на довольно большом расстоянии.

— Как никак, двадцать пять километров.

— Что нового, Мирз?

— Наводим порядок в доме «Дискавери». Надеюсь, скоро увидимся. Передаю трубку Титусу.

— Говорит Отс. Приветствую вас. Лошади дошли благополучно, Кристофер немного устал — у него была самая большая нагрузка.

— Вероятно, с ним пришлось повозиться?

— Нет, в дороге он держался прилично.

Но вернувшись на зимовку, Кристофер проявил все свое упрямство и хитрость. В конюшне, под седлом или на прогулке, когда его вели под уздцы, он был спокоен и послушен, но при попытке запрячь в сани словно злой бес вселялся в пони. Он брыкался и норовил укусить; три человека не могли с ним сладить. Его валили на снег, Боуэрс и Омельченко обвязывали веревкой переднюю ногу лошади и крепко держали голову. «Оглобли! Стой, чертенок!.. Оглобли, скорее!» — молил Боуэрс. Отс сзади надвигал оглобли, но «чертенок» молниеносно изворачивался, и его копыта мелькали в воздухе. Лишь когда пони уставал, его одолевали. Перевозя тюки сена, Кристофер вдруг закинул голову, вырвал повод из рук Отса и помчался, круто сворачивая и стараясь свалить груз, но это ему не удалось. Завидев лошадь с санями, он стремительно ринулся к ним и пытался столкнуться, чтобы при ударе избавиться от тюков. Оскалив зубы, Кристофер бросался на людей. Четверо зимовщиков вскочили на его сани. Пони начал освобождаться и от живого груза. Одного он скинул, но остальные уперлись ногами в снег, и Кристофер умаялся, однако продолжал огрызаться. «Ты маленький злодей»,- насупился Отс, уводя пони в конюшню.

Октябрь был на исходе. Скотт отправил мотосани к мысу Хижины. Оттуда позвонили: машины застряли у Ледникового языка. Скотт с товарищами поспешил на выручку. Показались темные пятна. Моторы? Нет, тюлени… Но вот и твердо отпечатанные на снегу следы гусениц. У .мыса Хижины зимовщики увидели машины. «Устраняли неисправности, сейчас покатим дальше»,- доложил Дэй.

Поднялась пурга, все укрылись в доме «Дискавери». На этот раз Скотту приятно было видеть старое убежище. Внутри — чисто, опрятно, Мирз и Геров сложили кирпичный очаг, вывели трубу через крышу — великолепная работа!

Переночевав в уютном доме, зимовщики ушли провожать моторную команду. Машина Лэшли пробежала десяток километров и остановилась невдалеке от снежного склона, ведущего к барьеру,- кончилась смазка. Догнав товарища, Дэй передал ему смазку, снова вскочил на свой мотор и лихо поднялся на барьер. Взобралась и машина Лэшли. «Хур-рэй!.. Ура-а!.. Брависсимо!..» — закричали провожающие.

— Господи, помилуй, если эти штуки так пойдут, вам ничего и не будет нужно! — простодушно сказал Эдгар Эванс начальнику.

2 ноября полюсная и вспомогательные партии расстались с мысом Хижины. По леднику Росса растянулась длинная цепочка: десять лошадей с санями, собачьи упряжки; где-то впереди моторы везли сани с фуражом.

Температура 5 градусов ниже нуля. Одежда и спальные мешки отсырели. Скотту припомнились омытые дождем и залитые солнцем лондонские улицы, стелющийся над мостовыми легкий парок. Но минувшей ночью было так холодно, что капитан едва не обморозил палец…

А за сотни километров восточнее уже тринадцатый день неслись к полюсу Амундсен и его четыре товарища. Англичане об этом не знали. Кто и как мог известить их о положении норвежцев?! Оба отряда двигались по сторонам почти равнобедренного треугольника к его вершине.

Англичане выходили в дорогу небольшими партиями с вечера. На третьи сутки Скотт, шедший впереди, подобрал бодрую записку Дэя: «Все хорошо, моторы работают прекрасно. Надеюсь у 80°30^/ встретиться с вами».

Отс мрачно проговорил:

— На одних надеждах далеко не уедешь.