Пришедшие издалека

На пути от Фрамхейма через каждые пятнадцать километров норвежцы устанавливали бамбуковый шест с флагом. Таким же шестом и ящиками они обозначили место первого склада, где оставили пеммикан для собак, немного тюленины, сала, сушеной рыбы, маргарина, шоколада и печенья.

— Бамбуковых шестов недостаточно. Чем еще можно отметить дорогу при возвращении? — сказал Амундсен. Взгляд его упал на сани, где лежали связки сушеной крупной рыбы.- Эврика! Нашел! Сомневаюсь, чтобы сушеную рыбу когда-либо использовали в качестве путевых знаков, но можно не беспокоиться: никто ее не съест, а в свое время эти рыбины попадут по назначению- в желудки наших собак.

Возвращаясь налегке, каюры сидели на санях. «Непривычный способ передвижения»,- заметил Хельмер Хансен. Упряжка Амундсена без напряжения везла сани, на которых устроились он и Преструд; передовой лыжник теперь был не нужен. Лейтенант следил за одометром и каждые полкилометра втыкал в снег сушеную рыбу. Обратный путь занял меньше двух суток. За второй день упряжки пробежали 100 километров! Путешественники спешили, надеясь проститься с моряками, но «Фрам» уже ушел.

— Я окончательно убедился, что собаки вполне пригодны для работы на леднике Росса,- сказал Амундсен.- Не знаю, как будет дальше, но пока мы встретили только две трещины, да и то не опасные.

К середине апреля норвежцы устроили еще два склада — на 81-й и 82-й параллелях. Дорога сюда оказалась тяжелее. Температура резко падала. По пути к последнему складу три собаки угодили в трещину и повисли на постромках, животных вытащили. Снежный покров не выдерживал тяжести собак, они проваливались, ранили лапы; между когтями набивался и крепко застревал снег. Сильный гладкошерстный пес Тур в дороге жалобно выл и вдруг упал замертво; вся его грудь была сплошной раной. Окрики каюров и удары шестом не действовали.

— Животные крайне изнурены,- сказал Амундсену лейтенант Преструд.

— Изнурены?! Мы просто-напросто загнали собак, они превратились в скелеты.

Упряжки поредели, несколько животных пало, часть пришлось убить. В этой поездке норвежцы потеряли восемь собак; столько же погибло вскоре после возвращения.

По пути к Фрамхейму от 80-й параллели отряд шел по рыбным вехам. Каюры подбирали сушеную рыбу и клали на сани, а во время привала кормили изголодавшихся животных. Амундсен полагал, что большинство павших собак были жертвами морозов,- это тревожило его.

В апрельском походе с дополнительными грузами к 80-й параллели он не участвовал. Вернувшись на зимовку, товарищи рассказали: за 75 километров от Фрамхейма, в районе, который Амундсен пересек четыре раза и считал безопасным, обнаружились «ужасающие трещины». Оказалось, что отряд шел западнее проложенного маршрута, и эта ошибка стоила жизни двум собакам, окончившим существование в ледяной бездне.

К зиме норвежцы добыли около 60 тысяч килограммов тюленины. На складах по пути к полюсу лежало больше трех тонн продовольствия. Обилие запасов у 80-й параллели позволило Амундсену считать это место исходной базой будущего путешествия; так он приблизился к Южному полюсу еще на 150 километров.

Солнце скрылось, Фрамхейм погрузился во мрак полярной ночи. На полную мощность работал «холодильник» Великого барьера; «температура выплясывает танец между 50 и 60°»,- записывал Амундсен.

«Фрам» находился в это время между Африкой и Южной Америкой. Моряки вели океанографические работы, памятуя приказ начальника: вернуться в Китовую бухту за зимовщиками до 15 января 1912 года.

Лейтенант Преструд составлял план похода с двумя товарищами на неисследованную Землю Эдуарда, а на досуге упражнялся в русском языке, которому обучил его Кучин, и спрягал глаголы.

В конце августа снова появилось солнце. Амундсен долго не мог определить срок выхода к полюсу: все было готово, но температура «бесчинствовала».

Чуть ли не ежедневно на зимовке вспоминали англичан:

— Интересно бы знать, куда уже добрался Скотт?

— Ну, нет, он еще не вышел! Разве ты не понимаешь, что для его маньчжурских лошадей пока слишком холодно?

— Это верно. Но кто тебе сказал, что у них так же холодно, как у нас на барьере? Быть может, там гораздо теплее, а тогда можно душу прозакладывать, что баклуши они не бьют. Эти ребята показали, чего от них можно ждать!..

Амундсен встревожен — очень упорно держатся морозы! Долго ли это будет?! В начале сентября термометр показал минус 53 градуса, но спустя несколько дней значительно потеплело.

Четверо норвежцев пошли к 80-й параллели. С упряжками пришлось немало повозиться — за зиму они одичали. Внезапно температура резко упала; замерз даже спирт, налитый в компас. Но Амундсену в голову не пришло возвращаться с полпути — отряд привез запасы на склад.

— Ощущение у меня такое, будто пропала пятка правой ноги,- сказал Хельмер Хансен на привале по дороге к Фрамхейму.

— И с моей что-то неладно,- заметил Стубберуд.

Оба разулись, сняли чулки и обнажили восковидные, помертвевшие пятки. Амундсен с невеселой иронией подумал: «Эти пятки могут стать ахилессовой пятою экспедиции… Как бы из-за моих ротозеев не сорвалось дело!»