Принц воров

– Так точно, товарищ полковник! – словно отходя ото сна, переполошился майор. – Тут нужно все предусмотреть, если вы это имеете в виду…

– Я только это и имею в виду. Кстати, ты не знаешь, кто такой Стерх?

– Впервые слышу. Был у нас на границе с Румынией один лейтенант… но у того фамилия вроде Стерхов была.

– Покопайся-ка ты в своих архивах, Гранский. Сегодня он Стерхов, завтра Стерх, а послезавтра Стерханидзе…

Оставшись один, Шелестов некоторое время бродил по кабинету, и заметь его сейчас кто-либо из подчиненных, то непременно решил бы, что начальник умирает от скуки.

Вот так и происходит вербовка на первый взгляд ненужных, а на самом деле весьма информированных людей. Старичок сейчас черкнет от радости, получив сотню «от замначальника ГВРУ по СЗО» (херь какая-то по типу «Ленинградвторчерметсбыт»), и забудет. А через месяц-другой ему напомнят о давнем знакомстве. Человек, поняв, с кем связался, конечно, отказывается, о знакомстве не помнит, юлит и всячески изображает то болезнь печени, то слабоумие, то признаки оспы. Ходить под разведкой охотников среди хозяев ломбардов обычно не находится, но, когда тебе показывают расписку, в которой ты собственноручно подтверждаешь факт не только давнишнего знакомства с заместителем начальника главного военного разведывательного управления по странам Западной Европы, но и факт товарно-денежных отношений с ним, оспа обычно излечивается быстро. Стоит только сбытчикам краденого узнать, кто управляет ломбардом, куда те сносят «свак», ломбард хиреет и, как правило, самоуничтожается. Хозяин же сразу после этого как-то глупо попадается на скупке «свака» у посторонних лиц, оказывается в НКВД и на старости лет едет дробить гравий под Салехард на полный пансион.

Но старик сейчас – дело шестнадцатое.

Первый же вопрос на повестке дня – что это было?

Слава Корсак? Это первое, что приходит в голову, ибо трость-то дарил ему Шелестов, и знать о ней еще вряд ли кто может. Капитан Корнеев не относится к тем, кто, оглушив кувшин браги, выбегают на улицу и начинают махать шашкой, то бишь обнаженным лезвием трости. Лезвие из ножен у таких людей, как Корнеев, вынимается, как правило, раз в год, по великой надобности и без свидетелей, а если свидетели и есть, то таковые свидетелями являться уже не могут, поскольку трость вынималась из ножен и по их душу.

Окажись Шелестов просто полковником, он уже сейчас вскочил бы в машину и дал приказ трогать. До Лебяжьей канавки, если разобраться, не так уж далеко. Но Шелестов был полковником военной разведки, и то, как сворачивали себе шею многие, садясь вот так в машину и прося водителя трогать, ему было известно не понаслышке.

Тридцатые минули, но у старца в Кремле подозрительности меньше не стало. Наоборот, ее прибавилась. Победа дала ему исполинские полномочия и веру в него народа, а потому любые кривотолки в свой адрес стареющий демон воспринимал как оскорбление в адрес бога. Харчующиеся из его кормушки Лаврентий Павлович и иже с ним, ощутив в конце сорок пятого невероятный приток сил, изощрялись в способах изобличения врагов народа, то есть врагов старца, этих сил не жалея. Головы продолжали лететь направо и налево, преимущественно головы думающие, рассуждающие конструктивно, страна снова беднела мозгами и наживала себе врага в лице Кремля.

Не исключается, что в период расслабления, наступившего после войны, кое-кому пришло в голову почистить и военное управление разведки СССР. Возможностей у крысоловов Берии для этого хватает – любой архив мог оказаться на столе параноика в считаные часы.

А если вычислили прошлое Ярослава? Сделать это, между прочим, не так уж трудно. Это тогда, в начале сороковых, не было времени листать архивы и оголять корни. Сейчас же этого времени хоть завались. Выкопали дело Корсака, которых, может быть, на самом деле было два, и сгорел в печке начальника НКВД Ленинграда тогда только второй экземпляр. Почитали… Сверились… Точно – Шелестов! Это наш бравый замначальника военной разведки покрывал долгие годы убийцу и разбойника, сына врага народа, и это он представлял его к званию Героя! А может быть, ошибка?.. Это не тот Шелестов? Или клевета в адрес героя войны?

Как же проверить? Проверка займет ровно час времени. Старого еврея, погоревшего на продаже часов старшины милиции, застреленного вчера в перестрелке с бандитами, направляют искупать вину в дом на Невском. Наружное наблюдение в доме напротив засекает время – приезжает Шелестов к шестому дому, значит, это тот Шелестов, не приезжает, значит, голову нужно рвать тому, кто подсунул липовый экземпляр дела в архив, дабы опорочить боевого офицера Шелестова.

Может, и еврея никакого нет. Сейчас спустится Шелестов в фойе, а у старика инфаркт случился. Еврея нет, есть труп и расписка в кармане. А еще есть майор Гранский, которому за сдачу начальника пообещали наверху направить больного чахоткой старшего сына в Крым до полного излечения.

Впрочем, расписка – это еще как посмотреть… Если люди Берии «слушали» сейчас разговор в кабинете, то плюсов в их актив не прибавилось.