Принц в неглиже

   В медленно перетекающей туда-сюда густой толпе полуобнаженных мускулистых девиц, длинноволосых парней в косухах и веселеньких майках с черепами и костями, пожилых пузатых байкеров, одетых в основном в татуировки, и разномастных зевак мы проследовали к трассе мотокросса. Безжалостно расталкивая локтями голые пивные животы, Ирка пробилась в первый ряд и подтащила туда же меня.

   Мотокроссмены, кажущиеся в своих трепещущих на ветру ярких фуфайках худенькими и легкими, бабочками взлетали над холмами-трамплинами.

   – Хлипкие какие-то байки, – в режиме вопля сообщила мне свое мнение Ирка.

   – А ревут дай боже! – проорала я в ответ.

   Отчасти заглушая рычание моторов, над полем несся зычный рев комментатора: «Впереди девяносто девятый! Это мастер спорта из Ростова Виктор Расторгуев! Спортсмен выступает на мотоцикле фирмы «Хонда»! За ним идет номер восьмой…»

   – Какой там восьмой, да он вообще без номера! – громко возмутилась Ирка.

   – Он еще и без мотоцикла, – заметила я.

   С холма на толпу зрителей стремглав несся пешеход в кожаной куртке с заклепками. Заклепки сияли, физиономия пешехода тоже, в вытянутых руках странный кроссмен держал красную палку, при ближайшем рассмотрении оказавшуюся ножкой пластмассового стула. Комментатор оторопело заткнулся, музыка захлебнулась, публика замолчала, и в относительной тишине слышен был только рев мотоциклетных двигателей и громкое «Дыр-др-др!», издаваемое человеком с палкой. Урча, он плавно вписался в крутой поворот у ограждения и резво помчался дальше. В толпе кто-то неуверенно хохотнул. Из мертвой зоны внутри трассы наперерез летящему с холма мотоциклу побежал, размахивая руками, мужик в спортивном костюме. Гонка застопорилась, мотоциклисты разворачивали своих буцефалов, стальные кони живописно вставали на дыбы и падали.

   – Смешались в кучу кони, люди, – ошалело проговорила я.

   Перепрыгивая через ограждение, на трассу выскакивали охранники. Парня с палкой не без труда загнали в ложбину между холмами, окружили, отняли фрагмент стула и поволокли к подъехавшей «Скорой». Упрямец продолжал выкрикивать в толпу «Дыр-др-др!» и «Бип-бип! «и зловредно тормозил ногами.

   – Свихнулся, – сказал кто-то.

   – Ага, – согласилась Ирка, оборачиваясь ко мне. – У тебя в сумке найдется еще банка-другая? Давай выпьем, а? За его здоровье.

   – По-моему, поздно, – с сомнением сказала я. – О его здоровье теперь психиатры хлопотать будут. – Но банки с виски-колой из сумки все-таки достала.

   Утром Зина, не откладывая дела в долгий ящик, повезла Дона знакомиться с ее родителями. Самоуверенная кузина не сомневалась, что нашла свое счастье. Я в очередной раз с грустью подумала о бедной Ирке и вспомнила свою вчерашнюю клятву разобраться с Монтиком.

   Обещания надо выполнять. Проводив Зину с Доном, я взяла ручку, лист бумаги и записала все, что мне было известно о Монте Уокере, он же Сергей Максимов. Получилось, что, кроме паспортных данных, я не знаю о нем почти ничего.

   Итак, Максимов Сергей Петрович, 1969 года рождения, русский. Образование высшее, последнее место работы – фирма «Мишень», референт генерального директора. В совершенстве знает английский язык, ни черта не понимает в женщинах, иначе не бросил бы Ирку. Стоп, эмоции в сторону, вернемся к фактам.

   Я внимательно перечитала написанное, и у меня возникло два вопроса. Первый: где Максимов так хорошо выучил английский? Неужто на истфаке Кубанского университета? Не верю, сама там училась, да еще на филологическом, а паст перфект от презент континиуса на трезвую голову не отличу.

   Второй вопрос: что за странное отношение у нашего героя-любовника к Ирке? В чем в чем, а в мужиках в отличие от временных форм английских глаголов я немного разбираюсь и потому утверждаю со всей ответственностью: до нашего общего с Монтиком-Сержиком похода в его родные пенаты на улицу Трудовых Подвигов, десять, он смотрел на Ирку одними глазами, а вот после – совсем другими. Просто оборотень какой-то!

   Секундочку, похоже, это важно… Я поймала ускользающую мысль, снова посмотрела в бумажку: кажется, эти вопросы можно решать как систему линейных уравнений!

   Я напряглась, вспоминая школьный курс алгебры и университетский логики, и наконец додумалась до следующего вывода: англоязычный Монтик Ирку любил, русскоязычный – терпеть не мог, а водоразделом между этими двумя состояниями был обморок, последовавший за ударом по голове.

   В моем мозгу вялой улиткой шевельнулась догадка. Чтобы проверить ее, я позвонила университетской приятельнице, переквалифицировавшейся из филологов в экстрасенсы.

   – Привет бойцам невидимого фронта! – Даже не видя Ляльку, я могла представить, как она поморщилась.

   – Чтоб ты знала, бойцы невидимого фронта – это чекисты, – сказала Лялька. – А я форчунтеллер-дивинатор.

   – Кто?!

   – Ты вроде учила английский? «Форчунтеллер» – это в переводе на русский «гадалка», «дивинатор» – «прорицатель».

   – Ты, стало быть, опять переквалифицировалась? – огорчилась я. – Помнится, в последнюю нашу встречу ты представлялась экстрасенсом-спиритуалистом.

   – Могу и спиритуалистом, – согласилась Лялька.

   В трубке что-то захрустело.