Прикосновение хаоса

— Хорошая шлюха. — На его губах появляется зловещая ухмылка. — Твоя киска такая чертовски влажная для меня. Если бы между нами не было этих прутьев, я бы трахнул тебя до бесчувствия. Я бы нагнул тебя и трахал сзади, пока ты не выкрикнешь мое имя. Скажи мне, Рен уже трахал тебя в задницу? Держу пари, тебе бы тоже понравилось, когда тебя трахают в эту узкую запретную дырочку.

Я не уверена, что именно меня заводит: его палец, прижатый к моему клитору, его пристальный взгляд, пригвоздивший меня к месту, или только его грязные разговоры. Неважно, по какой причине, я кончаю внезапно и сильно. Так сильно, что мне приходится прислониться к железным прутьям, чтобы не упасть.

— О, боже мой. — Я откидываю голову назад, позволяя удовольствию растекаться по каждой жилке моего тела, пока мои мышцы не начинают болеть и расслабляться.

Я все еще в оцепенении от счастья после оргазма, когда Ривер внезапно отталкивает меня. Я отшатываюсь назад, чуть не падая при этом на задницу. Каким-то образом мне удается восстановить равновесие. Оглядываясь вокруг, дезориентированная, я понимаю, почему он оттолкнул меня.

По коридору в нашу сторону идет доктор Стоун. Я оглядываюсь на Ривера, на лице которого расплылась широкая улыбка. Он смотрит прямо на меня, поднося свои блестящие пальцы ко рту и обхватывая их губами, чтобы обсосать дочиста. Я сглатываю, не понимая, почему это меня так сильно заводит. Со мной что-то не так?

— Доброе утро, — здоровается доктор Стоун, когда она становится ближе. — Все в порядке? Ты выглядишь немного… раскрасневшейся.

— Я в порядке, — говорю я немного слишком быстро и слишком громко.

Возьми себя в руки.

Я провожу руками по платью, убеждаясь, что все в порядке, прежде чем снова занять свое место.

— Доктор Стоун, познакомьтесь с Ривером, — представляю я их так, словно это совершенно новый человек, которого она никогда не встречала.

— Ривер, приятно познакомиться. Ребята, не хотите доесть свой завтрак? Я могу вернуться через двадцать минут.

— В этом нет необходимости, — говорит Ривер. — Мне нечего вам сказать.

— Я здесь только для того, чтобы помочь. Беспокоиться не о чем.

— Вы здесь, чтобы помочь Рену. Я знаю, что вы делаете. Вы пытаетесь избавиться от меня.

— Это совсем не так. Я здесь для того, чтобы дать тебе и Рену больше контроля, и это начинается с лучшего понимания друг друга.

Я не уверена, говорит ли она правду или просто пытается его успокоить. В любом случае, я не готова уходить. Если никто из них не попросит меня об этом, я останусь здесь.

— И как это должно сработать?

— Для начала я принесла тебе это. — Она роется в сумочке и достает блокнот и ручку. — Я бы хотела, чтобы ты начаи писать в нем каждый день, что-то вроде дневника. Ты можешь писать о своем дне, о своих чувствах, своих мыслях, о чем угодно.

— Звучит забавно, — саркастически размышляет Ривер.

Доктор Стоун протягивает блокнот и ручку через решетку, но Ривер не двигается, чтобы взять их. Она откашливается и вместо этого открывает крышку для еды, чтобы положить ее внутрь.

— Тебе было бы удобно говорить со мной о своем детстве? Рен, похоже, мало что помнит, и я надеялась, что ты сможешь пролить свет на то, что произошло тогда.

Когда Ривер просто смотрит на меня, не отвечая, доктор Стоун продолжает.

— Ты бы хотел, чтобы Скарлет ушла?

— Нет, она должна остаться. Я уверен, ей было бы больно услышать, через что нам с Реном пришлось пройти, — говорит он с ухмылкой, от которой у меня мурашки бегут по коже.

— И почему ты хочешь причинить Скарлет такую боль?

Ривер удерживает мой взгляд, когда говорит так, словно обращается непосредственно ко мне, а не к доктору.

— Потому что она этого заслуживает. Если бы не она, я бы не был заперт здесь. Я бы уже отомстил, как заслуживаю.

Доктор Стоун прочищает горло и ерзает на стуле, как будто ей неудобно.

— Хорошо. Скарлет, если ты хочешь остаться, не стесняйся, но если ты не хочешь этого слышать, ты не обязана.

— Если она уйдет, я вообще не буду разговаривать, — угрожает Ривер.

Он действительно так сильно меня ненавидит или просто играет в игры, чтобы подшутить надо мной? Вероятно, и то, и другое.

— Я остаюсь, — подтверждаю я.

— Хорошо, тогда давайте начнем. Ривер, не мог бы ты поделиться с нами некоторыми из своих самых ранних воспоминаний?

— М-м-м, дайте мне подумать. — Говорит Ривер, как будто не принимает ничего из этого всерьез, но я вижу настоящую боль в его глазах, отражающуюся в ответ на меня. — На ум приходит, когда тебя бьют ремнем или кнутом. Плакать, пока не усну. Не получать еды по нескольку дней подряд тоже было весело.

— И что ты при этом почувствовал?

— Я взбешен.

— Гнев — очень сильное чувство, но обычно за ним скрывается нечто большее. Не мог бы ты рассказать нам, что еще ты чувствовал тогда?

Впервые Ривер отводит взгляд, глядя на что-то на земле, а не на меня. Его челюсть напряжена, а руки сжаты в кулаки. Очевидно, ему неудобно говорить об этом.

Доктор Стоун дает ему несколько секунд на ответ, но когда он не отвечает, она продолжает:

— Легко злиться, но гнев на самом деле не помогает исцелиться.