Прикосновение хаоса

Это не только для того, чтобы держать меня подальше от остальных членов семьи. Это не для того, чтобы обеспечить безопасность Скарлет. Меня наказывают. Это мой приговор после всего, что я сделал. Не важно, что я этого не помню. Не важно, что я мог убить Кью, но не смог заставить себя сделать это. То же самое и в отношении Аспен. Я не смог пройти через это.

Но Ривер мог бы. Ривер бы смог. А Ривер — это я, и Ксандер не может этого простить. Он может попытаться помочь мне, но он не простит. Вот почему я изолирован, у меня нет никаких развлечений, кроме большой книги, которую оставила мне доктор, и никаких прогулок на свежем воздухе.

Единственное, чего я с нетерпением жду в этот день, — это визита Скарлет и моих родителей, хотя визиты семьи обычно короткие и напряженные. Скарлет обещала принести ужин сегодня вечером, и мое сердце подпрыгивает, когда ее шаги эхом отдаются по коридору.

— Пора ужинать! — зовет она. Это самая приятная вещь, которую я слышал за весь день.

Я подтаскиваю раскладушку к решетке и сажусь как раз вовремя, чтобы она поставила поднос на один из стульев, стоящих напротив меня. В нем есть щель у самого пола, так что ей как раз хватает места, чтобы просунуть под нее тарелку. Я поднимаю крышку и нахожу сэндвич, чипсы и несколько свежих печений, пахнущих шоколадом и сахаром. Я надеялся на что-то более существенное, но я понимаю ход мыслей. Они не хотят, чтобы у меня было что-то, для чего мне понадобились бы нож и вилка. Пока нет. Скарлет тем временем ест курицу-гриль и жареный картофель. Я слишком голоден, чтобы сейчас обращать внимание на разницу.

Я слишком рад быть с ней. Почему-то все стало ярче. Лучше. Легко потерять надежду, растрачивая свою жизнь в камере, но она восстанавливает ее, просто находясь здесь. Позволяя мне греться в ее свете и тепле.

— Как ты себя чувствуешь? — спрашивает она, пока я откусываю огромный кусок от толстого сэндвича. На нем индейка, сыр и толстый слой майонеза.

— Это ты приготовила? — Спрашиваю я, вместо того чтобы сразу ответить на ее вопрос.

Ее голова качается вверх-вниз, а в уголках рта появляется довольная улыбка.

— Я вспомнила, что тебе это нравится.

— Я не шучу, когда называю тебя ангелом. — Откусив еще кусочек и проглотив, я говорю ей: — Со мной все в порядке. Смертельно скучно, но чувствую себя хорошо.

— Мне нужно поговорить с папой о том, чем тебе здесь заняться.

— Было бы здорово, но не настаивай. Я не хочу, чтобы он злился на тебя из-за меня. — И не хочу, чтобы он сказал ей, что ей больше нельзя сюда приходить. Она — единственное, что сейчас удерживает меня. Я не справлюсь без нее.

— Может быть, я попрошу маму поговорить с ним об этом, — предлагает она. — Он лучше воспринимает подобные вещи от нее.

Она не собирается так просто это оставлять, так что спорить бессмысленно.

— Хорошая идея. — Жуя чипсы, я некоторое время наблюдаю за ней. — Как ты себя чувствуешь?

— Отлично. На самом деле, я чувствую себя хорошо. — Так почему у нее такой резкий голос? Она слишком старается. Я думаю, ей это тоже далось нелегко.

— Я бы все отдал, если бы мог вернуться и все переделать, — бормочу я, когда обычное чувство вины разливается по моей груди. — Надеюсь, ты это знаешь. Я бы сделал все, что угодно.

— Знаю. Но все это началось, когда ты был маленьким — еще до твоего рождения. Все зло… ты не несешь за это ответственности.

— Я знаю. — Я также знаю, что она говорит мне только то, что должна. Я знаю, что в ближайшее время не перестану чувствовать себя дерьмово из-за того, что я сделал.

О чем я думаю? Я должен сосредоточиться на ней. Быть с ней. У меня есть все время в мире, чтобы лежать здесь и винить себя.

— Чем ты занималась в последнее время?

— Аспен хочет, чтобы я сходила с ней по магазинам, чтобы купить вещи для ребенка. — Она накалывает на вилку кусочек картофеля и обмакивает его в какой-то соус, прикусывая губу.

— Похоже, ты не в восторге от этого.

Она пожимает плечами, уставившись в тарелку.

— Я имею в виду, это поход по магазинам. Я люблю ходить по магазинам. Но странно пытаться радоваться за нее, когда я знаю, что ты здесь, внизу.

— Не позволяй такому состоянию удерживать тебя. — Это последнее, чего я хочу. Я уже причинил ей достаточно боли.

Она вскидывает голову, прежде чем ее лицо вытягивается.

— Нет, я совсем не это имела в виду. Я… я думаю, я не знаю, что я имею в виду.

Наверное, сейчас самое подходящее время поговорить о том, что не давало мне покоя с тех пор, как я посетил доктора.

— Ты когда-нибудь думала о том, чтобы поговорить с кем-нибудь? С доктором, например?

— Доктор? Зачем? Я в порядке. — И она тоже защищается. Почему она так защищается? — Я абсолютно здорова.

— Я имею в виду, с кем-нибудь поговорить о том, что произошло. Там, в лагере. А еще я не помню того дерьма, что было в хижине. Для тебя, должно быть, это было тяжело. Может быть, доктор поможет тебе справиться с этим. Я хочу этого для тебя.

По крайней мере, теперь она не избегает смотреть на меня, одаривая нежной улыбкой, которая озаряет ее лицо.