Приключение взрослых

За стеклом виднелись зубоврачебные кресла, пружинисто свисали стальные наконечники бормашин…

Швейцарцы еще долго шли, переговариваясь между собой, пока Костя не объявил:

— «Южная»! Вуаля!

На углу площади, окруженная по первому этажу спущенными полосатыми маркизами, красовалась гостиница. У ее тротуара стояли свежевымытые пустые автобусы.

Интуристы кинулись было благодарить, нотой женщина что-то сказала старику, и тот многозначительно поднял палец:

— Момент!

И они с женщиной быстро направились к входу. Старик обернулся, снова поднял свой палец:

— Момент! — и исчез за вращающейся стеклянной дверью.

Саша вопросительно взглянул на Костю.

— Ну, давай подождем, потеряем еще пять минут.

— А зачем? — спросил Саша.

— Не знаю. Просили люди…

— А что они тут делают?

— Туристы. Видишь ли, пошли в горы встречать восход. И заблудились. Они объехали весь мир. Турция, Греция, Алжир. Завели себе привычку всюду встречать восход. Ты, например, хотел бы встретить восход, стоя на вершине Гималаев? А?

— Да ну тебя!

В доме против гостиницы что-то сверкало и плавилось, било в глаза солнечным светом.

Саша пересек площадь и увидел длинное зеркало, по которому зелеными буквами было выведено: «Мастерская по ремонту зеркал».

Странно было видеть разноцветный, головоломно перепутанный отраженный мир. Вот из этого цветного мира возник, приближаясь, Костя.

— Товарищ Киселев, а вам не кажется, что наша версия ошибочная?

— Какая версия?

— Это не просто туристы — это шпионы под вывеской зубных врачей. А мы сейчас получим задание. А?! Каково?!

— Не морочь голову — вот он идет!

В зеркале крутанулась отраженная дверь гостиницы. В сверкающем стекле мелькнула красная куртка.

Саша и Костя повернулись, пошли обратно.

— Презент! — воскликнул, подбегая, старик.

В руках у него был небольшой, завернутый в пеструю бумагу сверток.

— Кляйне презент!

— Данке! Мерси! — Костя вежливо поклонился, но подарка не взял.

— Презент, презент! — Старик торопливо развернул бумагу. Там были галстуки. Он стал пихать сверток Саше.

— Спасибо, — сказал Саша и отступил в сторону.

Старик с недоумением поглядел на ребят, потом оглянулся по сторонам. Никого не было видно.

Старик сунул сверток себе под локоть, достал из кармана толстую записную книжку, вынул оттуда две визитные карточки, подал каждому, представился:

— Лоуренс Мюллер!

— Мерси!

— Мерси! — тоже сказал Саша, получив прямоугольник белого картона, на котором крупными буквами была напечатана фамилия, а много ниже — мелкими — адрес и телефон.

— Фарен цум мир нах Цюрих!

— Данке, данке. Видишь — приглашает к себе, в Швейцарию… Данке! Мы пошли. Геен!

— До свидания, — сказал Саша.

— До звидания, до звидания! Данке шен!

— Бежим, Сашка, быстрей, подыхаю от голода!

Перейдя площадь, Саша оглянулся. Старик смотрел им вслед.

— О ревуар! — осмелел Саша.

— О ревуар! — обрадовался старик и взмахнул рукой, в которой мотались галстуки.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Улицы уводили все выше и выше — в гору.

— Сашка, а шикарные были галстуки!

— Что ж ты не взял?

— Еще чего!

— Ну, так и нечего говорить.

Город проснулся. Жизнь из домов выплескивалась на улицы.

Толстая тетка, расстелив прямо на тротуаре узорчатый ковер, поливала его из чайника и посыпала стиральным порошком.

В раскрытых дверях маленькой парикмахерской, прислонясь друг к другу, стояли черноволосый мужчина и высокая молодая женщина, оба в белых халатах.

Они слушали: наискосок, в деревянном доме с балконом, кто-то играл на рояле.

— Вундеркинд Юрка Корецкий, вместе учились, — объяснил Костя.

Все выше и выше уводили булыжные улицы. На одном из поворотов Саша оглянулся и вдруг увидел внизу весь город.

Крыши хромыми ступеньками резко уходили вниз, в хаос кварталов, заводских труб, переулков и площадей… А там, дальше, вполнеба стояла густая синева…

Саша дернул Костю за руку.

По небу полз пароходик…

— Море?!

Костя снисходительно подмигнул.

— Обыкновенное море.

И тут в Саше прорвалось какое-то щенячье ликование. Он бежал по покрытому плитками тротуару, подпрыгивал, схватил обломок бамбуковой палки, подкинул ее вверх, поймал, потом с треском провел ею по частым железным прутьям изгороди, за которой тотчас залаяла собака.

Громадный, свирепый пес гнался за Сашей с той стороны забора. Но изгородь была крепкая, и Саша бесстрашно мчал, громыхая по ней палкой… Внезапно изгородь кончилась открытой калиткой.

Саша и пес очутились друг против друга…

Саша в ужасе отскочил на мостовую.

Собака была на цепи… Она разрывалась от злобного лая.

Саша перевел дух.

— Смотри, Киселев, дорезвишься! — подошел Костя. — Я с твоим трупом возиться не буду.

В маленьком, тихом переулке, куда они свернули, еще слышался собачий лай. Посреди булыжной мостовой бежал широкий ручей. По ручью плыла утка с утятами.

— Здесь! — сказал Костя, толкая зеленую калитку. — Он — Василий Васильевич, она — тетя Клава. Усек?

Саша опасливо поглядел по сторонам. Собак не было видно…

В глубине двора стоял белый одноэтажный домик. По всему его фасаду, обвитому зацветающими вьющимися растениями, висели клетки с птицами.