Приключение взрослых

Василий Васильевич оставил ружье на подоконнике и бросился вон из комнаты.

Ребята подбежали к окну.

Двор как двор. Ничего не видно. Кусты, несколько цветущих деревьев… Между ними развешенное на веревке белье… Пустые качели…

Старик подошел к кустам, нагнулся, стал что-то подбирать.

— Не соскучишься! — сказал Костя.

— Точно! — радостно подтвердил Саша. Ему никогда еще не было так интересно.

Василий Васильевич вернулся, держа в ладонях несколько трепещущих воробьев.

Он швырнул их на пол. Кошки алчно набросились на добычу. Они урчали, как тигры.

— Ну, что? — Старик внимательно оглядел картины, будто видел их в первый раз.

В комнате еще воняло порохом.

— Вы были в плену, да? — спросил Саша.

Впервые он видел совсем рядом, не в кино, живого человека, который был в фашистском концлагере…

— Что сказать, дядя Вася… — Костя положил руку на Сашино плечо. — Техники не хватает. Со звездами, например, — в лоб.

— Где это было? В Освенциме?

— Нет… Было это не в Польше — в Германии…

— Ну вот! — снова перебил Костя. — Нам же идти пора. Еще наслушаешься… Нас ждут!

— Извините! — Саша взглянул на старика.

Тот неожиданно улыбнулся, огладил усы.

— Тикайте! Только чтоб позже девяти не являлись — мы, старики, рано ложимся. А если оголодаете — приходите раньше…

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

— Все! К морю пойдем напрямик! — сказал Костя, когда они вышли за калитку. — Какого рожна ты к нему привязался? Пенсионер. Ему делать нечего!

— Я не привязывался.

— Если б не я, сидели бы еще три часа… — Костя свернул в какой-то тупик. — Для живописи талант нужен.

— А у него разве нет?

Костя хотел что-то ответить, но промолчал.

Тупик замыкала высокая белая стена.

— Так и быть, становись! — Костя нагнулся. — Быстро!

Саша вскочил к нему на спину, подтянулся и оказался верхом на стене.

По ту сторону дремал пустой тенистый сад.

Саша подтянул Костю к себе, и они вместе спрыгнули в траву.

Тотчас раздалось злобное шипение.

На поваленном замшелом стволе сидел надутый индюк с фиолетовой шеей.

Они выбежали из сада через раскрытую проволочную калитку.

— Уф! — сказал Костя. — Лет через пять приеду, как человек, сниму номер в «Приморской», прямо на набережной.

Лоснящееся асфальтовое шоссе, изгибаясь, круто уводило вниз. Они сошли с асфальта, продрались сквозь колючий кустарник.

— По следам знаменитых капитанов! — Костя подвел его к мощной ограде с острыми пиками. — Сам товарищ Злыднев здесь пролезал!

Костя встал боком и легко протиснулся между двумя разогнутыми железными прутьями. Саша последовал его примеру.

Под ногами захрустело — дорожка была усыпана белыми ракушками. Вокруг цвели незнакомые кусты и деревья.

— Тихо! — Костя остановился.

Отдаленный, но отчетливый голос произнес:

— Итак, через десять минут на открытой веранде состоится шахматный блицтурнир. Победителя ждет ценный приз. Приглашаются все желающие!

— Послушай, — быстро сказал Костя, — приз нам не помешает. Тем более ценный. Колоссальная удача! Чуешь? А море не убежит.

— Ну тебя к черту! Зачем приехали? Весь день до моря дойти не можем.

— Не день, а утро. От силы полчаса потеряем. Ну, час.

— Вот скукота какая, — ворчал Саша, покорно сворачивая за Костей в боковую аллею парка. Он знал, что если Костя дорвется до шахмат, его уже не оттянешь.

— Сашка! А ты тоже запишись, чтоб не скучать. И тебе веселей, и мне на одного дурака легче.

— Ты что? Я только ходы знаю… Чего позориться!

— Подумаешь — Киселев проиграл! — засмеялся Костя. — А ты возьми псевдоним!

— Какой?

— Какой угодно! Ну, например, Тютькин!

Впереди уже виднелась голубая веранда с прибитыми к решетчатым стенам фанерными шахматными конями.

Участники блицтурнира рассаживались за столики.

— Я тебя где-нибудь подожду, — сказал Саша.

— Ну, валяй! — Костя быстро зашагал к веранде.

Саша немного постоял и побрел по дорожке в глубь парка. Ему представились шахматные столики, самоуверенное лицо Кости…

Никто здесь не знал, что Костя — чемпион Всесоюзной олимпиады.

Саша вдруг поймал себя на мысли, что ему хочется, чтоб Костю обыграли… Что за идиотство?

Дорожка постепенно сузилась в чуть заметную тропинку и привела к глухой каменной ограде.

С ограды угрюмо свешивались узловатые плети — лианы, почти скрывающие узкую деревянную калитку.

Саша прошел вдоль каменной стены, сплошь покрытой какими-то склизкими улитками, и осторожно толкнул калитку.

Она легко отворилась.

Черная птица вспорхнула с чисто выметенной песчаной дорожки и, тяжело махая крыльями, полетела над огромными ивами, склонившими к земле водопады зеленой листвы.

По аллее, тянувшейся за этими ивами, тихо шла женщина в застиранном синем халате. Она читала письмо и, кажется, плакала…

Подождав, пока она пройдет, Саша пригнулся и, раздвинув шелковисто-зеленые длинные ветви, вышел на аллею.

Над головой задумчиво прошелестела пальма, перебирая на ветру веерными листьями.

Вдоль аллеи на каменистых горках торчали лопоухие кактусы. А между ними ярко-желтыми островками в зеленой, лоснящейся траве раскинулись одуванчики! Те самые одуванчики, из которых московские девчонки так любят делать венки…

— Эй! Слушай, это ты новенький из Москвы?

Саша поднял голову.