Прикладное терраформирование

Конечно, Данила знал, что на Марсе он в три раза легче, чем следует, но одно дело знать – совсем другое, вбить это знание в память тела. Когда он поднялся, его слегка подбросило вверх, и лишь то, что он был в скафандре и вообще двигался пока что достаточно медленно, спасло его от удара головой о потолок капсулы.

– Хреново, – заметил Василий. – Вот так и будем оставшуюся часть жизни прыгать, как пушинки.

– Говорят, это полезно, – заметила Лиза.

– Что полезно? Прыгать? Или превращаться в пушинок?

– Жить в пониженной гравитации, – уточнила Лиза.

– Это очень смутные и неподтвержденные теории, – влез Николай, в силу своей специальности не способный пропустить эту тему. – Я бы на это ставку не делал. Из силовых костюмов вообще придется не вылезать.

Данила слушал все это молча, медленно выходя из капсулы. Сначала он высунул голову, оглядел пейзаж, совершенно чужой, иной, отторгающее инородный – но в то же время такой знакомый. Он провел столько времени в период подготовки за рассматриванием фотографий и видеозаписей этой поверхности, что теперь ему начинало казаться, что он знает ее лучше, чем земные леса.

Им, вернее вездеходу, не очень повезло. Кругом были камни. Камни, камни и снова камни. Самых разных размеров, хотя мало какие из них торчали из поверхности выше, чем по пояс. Но и этого было достаточно, чтобы максимально усложнить задачу для вездехода.

Хорошо хоть, что они попали на ровный участок. По крайней мере, Данила не видел ни расщелин, ни скал, ни холмов. Лишь вдалеке, в пыльной дымке, можно было рассмотреть несколько обрывистых холмов.

Убедившись, что непосредственной угрозы ничего из окружающего не представляет (техника безопасности есть техника безопасности), Данила неторопливо ступил вниз, коснувшись ботинком поверхности планеты, которая должна была стать его второй родиной.

Ничего не произошло. Из тайных схронов не выпрыгнули зеленые аборигены, не ударил гром, даже фанфар не было слышно. Пейзаж больше всего напоминал заброшенный завод где-нибудь на периферии. Только вот зданий не было, лишь камни, щебень, песок, пыль.

– Чего там? – вывел Данилу из романтического состояния Грег.

Данила перенес через порог вторую ногу, поставил ее на красновато-коричневую поверхность и лишь после этого сказал:

– Вышел. Все в порядке.

– Сделай три шага вперед, я за тобой. Вездеход видишь?

– Не вижу, – ответил Данила. – Далеко, может, еще?

– Да за спиной он у тебя, – влез Василий. – Капсулу обойти.

– Не надо, – тут же остановил Данилу Грег. – Давайте без отсебятины, насмотритесь еще на вездеход.

Данила шагнул вперед, сделал ровно три заказанных шага и обернулся. Вездехода все равно не было видно, видимо, Василий был прав, и он подъезжал с того направления, вид на которое сейчас загораживал корпус их спускаемого аппарата.

Грег вышел чуть быстрее Данилы, хотя тоже слегка задержался, как только сделал первый шаг на поверхность. Он ступил вперед, увидел, что Данила наблюдает за ним, и тут же произнес:

– Ты бы следил за своим направлением. Николай, выбирайся. Василий, ты следующий. Леонид, Лиза – остаетесь в капсуле в резерве до прихода вездехода. Придется вам потерпеть.

* * *

Через пару минут снаружи были четверо. Еще минут через пять Василий подтвердил, что видит вездеход, и все, включая Данилу, все же обошли капсулу со стороны, чтобы посмотреть на прибытие их транспорта.

Вездеход не поднимал пыли, ехал медленно, каждый раз приостанавливаясь перед тем, как повернуть, объезжая очередной камень. Колеса у него были огромные, метра по полтора каждое, но автопилот машины все равно осторожничал, объезжая все препятствия, которые только мог объехать.

Лишь тогда, когда вездеход подобрался к капсуле почти вплотную и остановился в паре десятков метров от смотрящих на него людей, Грег позволил выйти наружу Лизе и Леониду.

С каждым из шестерых повторилось одно и то же – первый шаг на поверхность чужой планеты был словно тихая неслышная молитва. Будто прикосновение к святым предметам. Они вели себя как верующие, входящие в церковь и на мгновение задерживающиеся у входа, чтобы перекреститься, адаптировать зрение к темноте внутри… почувствовать что-то, чего не может быть снаружи.

Каждый из шести пытался что-то почувствовать. Но ни один из них, если бы спросили, не смог бы сказать, почувствовал ли он что-то особенное. Слишком будничным выглядел пейзаж. Слишком пыльным, сумрачным, неярким, бесцветным.

– Холодно, – заметил Николай, глядя на наружный термометр скафандра. – А еще даже не вечер.

Вездеход подъехал около семнадцати часов чуть более длинного марсианского дня.

– Для тебя это новость? – спросил Василий.

– Нет, конечно. Но одно дело графики, а другое – смотреть на градусник. Плюс пять летом… Бедные мои лишайники, тяжело им придется.

– Тяжело им придется зимой, сейчас еще ничего, – успокоил его Василий.

– Перегружаем добро и отчаливаем, – прервал их Грег. – А то с вами как бы до ночи успеть добраться.

– А мы что, мы завсегда, – согласился Василий. – Тем более что все добро еще на орбите.