Приют последней надежды

Тяжело вздохнув, мужчина ответил:

– Именно так. И мне очень жаль, что наше знакомство произошло при таких трагичных обстоятельствах, – в его голосе чувствовалось сочувствие. – Кроме того, я вынужден попросить Вас вернуться в свои комнаты.

– Нет, – ответил ему Штеф. – Я не сдвинусь с этого места, пока не получу хоть каких-нибудь объяснений.

И думаю, его волновала не только судьба Мари. Ему, как и всем нам, хотелось узнать о причине, которой он вдруг оказался здесь. И сейчас, когда пред нами стоял главный управляющий, не воспользоваться этим было бы глупо.

Честного горя я не думал, что Густав вообще появится, спустится так сказать к неугодным Богу грешникам. Но вот он стоит вполне живой и с виду гораздо адекватнее девушек-служанок. Он такой же, как и Доктор, а значит с ним можно вести диалог.

– Уже нескольким больше полуночи, господин Андрашш, – Густав стал серьезнее. – День был тяжелый. Нам всем нужно отдохнуть. Если Вас не волнует Ваше самочувствие, то подумайте о мисс Дейл. На ней лица нет.

И в этом он был прав. Мелли все это время стояла, молча, обняв себя руками и периодически поеживаясь, словно на холоде.

– Мел, что скажешь? – обратился я к ней.

Она посмотрела на меня распухшими глазами, из которых, казалось, вытекла вся жизнь вместе со слезами и тихо ответила:

– Я хочу к себе.

– Но…, – хотел возразить Штефан, но ее взгляд заставил его замолкнуть.

– Я хочу убраться отсюда, как можно скорее, – громче и настойчивее сказала она. – Не думаю, что сейчас мы многое узнаем, – добавила она тише.

Штефану ничего не оставалось делать, как, молча, согласится. Он, конечно, мог отпустить ее одну, или попросить меня проводить ее до комнаты. Но она часть его пати. Тем более сейчас, когда они потеряли Мари, он чувствовал повышенную ответственность за Мелани.

Наверное.

Что же касается меня, то я сам пока не определился, чего же хочу на самом деле. Артур Рэд был предоставлен сам себе и не связан никакими узами. Я мог бы остаться и тут, внизу.

– Вот и славно, – все так же спокойно продолжил Густав, подойдя к тому месту, где стоял я. – Возвращайтесь к себе, а тут мы приберемся сами.

Он стоял рядом со мной, заложив руки за спину, и рассматривал тело.

– Кто это мы? – спросил у него Штеф.

– Я и персонал, – тут же ответил управляющий. – Разумеется.

– Что Вы намерены делать с телом? – это уже я обратился к нему.

– Перенесем его в подвал. Его нужно сохранить до прихода полиции, а для этого мы должны поместить его в холодное место. А холоднее, чем наши катакомбы во всем пансионате не сыскать.

– Полиции? Так значит, они прибудут сюда? Но двери же заперты?

– Заперты, – подтвердил Густав. – Но рано или поздно кто-то их все же отопрет. Или Вы уже сдались? – он повернулся в мою сторону, и я заметил слабую ухмылку.

– Артур, ты идешь с нами? – спросил у меня Штефан, который вместе с Мелани направились к выходу.

– Ну, так что, мистер Рэд, идете? – спросил Густав, заметив мое замешательство.

– Да, иду, – ответил я своим спутникам.

– Тогда догоняй нас, – и Штефан, махнув мне головой, скрылся в тени огромных листьев вслед за Мелли.

– Вы же понимаете, что мы так просто от Вас не отделаемся? – спросил я напоследок у Густава.

– Разумеется. И я всегда готов ответить на все Ваши вопросы, – он сделал паузу. – Возможно, Артур, я единственный здесь человек, кто имеет смелость говорить правду.

– Ибо все врут?

– Да, все. И даже Вы.

Глава 12

– Почему… Почему ты постоянно врешь нам? – спросила у меня Элизабет.

Она стояла спиной ко мне в своем рабочем костюме, лишь слегка повернув в мою сторону голову. Ее длинные волосы были распущены и сейчас бликующими в свете ламп волнами ниспадали по ее ровной спине вниз к узким бедрам.

Мы находились в нашей усыпанной песком палатке. Масленые лампы, источающие теплый оранжевый свет, были зажжены, однако пользы от них было немного. Свет рассеивался и оседал в середине импровизированной комнаты, около стола, где и стояла девушка. В остальной же части царил густой, пульсирующий полумрак. Именно в нем и скрывался я.

– Ты должен рассказать все брату, – продолжила Элизабет. – Иначе… Иначе это сделаю я.

Говорила она тихо. Ее голос дрожал, хоть она и пыталась скрыть это.

Что-то произошло? Она расстроена? Это из-за меня?