Приют последней надежды

Я хочу обратиться к ней. Мне нужно понять ее. Понять, что тут произошло. Открываю рот, но слышу одно лишь глухое молчание. Я пытаюсь снова и снова, но все безрезультатно. В отчаянье делаю шаг в ее сторону, но этот шаг отдаляет меня от нее.

Царящий мрак проникает в мое горло и сдавливает его раскаленными тисками. Мне трудно дышать и двигаться.

– Довольно, – гневно восклицает Элизабет и резко разворачивается.

Теперь она смотрит прямо на меня. В ее глазах стоят слезы, но щеки пылают гневным румянцем.

– Тебе пора.

Что-то хватает меня сзади и утягивает во тьму, к пробуждению.

Боль в горле не проходит и даже усиливается. Я открываю глаза, делаю вдох, и холодный воздух ледяной глыбой застревает в моем горле.

Это Элизабет.

Она сидит на мне и именно ее обжигающие холодом руки замком сомкнулись на моей шее. На ней все тот же рабочий костюм, но сейчас он весь изодран и испачкан, плечо девушки оголено и изранено, длинные волосы спадают на кровать, затеняя ее лицо. Я вижу лишь общие черты, и горящие холодным голубым пламенем глаза. Я, словно завороженный, не могу пошевелить и пальцем. Что меня сковало? Страх? Или…желание?

Она склоняется ближе ко мне. Ее дыхание тяжело и прерывисто.

– Убийца! – прошептала она и я, наконец, разглядел ее лицо – лицо разлагающегося мертвеца.

Я вздрогнул и проснулся. Сердце безумно колотилось в груди, дыхание сбилось, в горле пересохло, а тело охватил жар. Я откинул одеяло, все еще ощущая ее тяжесть на себе.

В комнате было темно, но я был один. В этом сомнения нет. Что это было? Сонный паралич?

Тело быстро остывало, по коже пробежали мурашки. Я поднялся и скинул ноги с кровати.

Эта игра играет со мной. С моим сознанием. Я словно оказался не в самом хорошем ужастике.

– Кошмар в кошмаре? В самом деле? – обратился я в пустоту. – Ничего оригинальнее придумать не смогли?

Со стороны я, должно быть, выгляжу довольно глупо. Разговариваю сам с собой, сидя в пустой темной комнате. А виной всему программный код, вызывающий у меня эти галлюцинации.

Почему в комнате так холодно?

Я встал с кровати и направился к окну. Отодвинул плотные шерстяные шторы, чтобы проверить радиатор, и обнаружил, что мое окно было настежь открыто, наполняя комнату морозным воздухом альпийского предгорья.

Рамы крепкие, довольно широкие. Не думаю, что причиной тому послужил ветер. Да и метель затихла. Чертовщина какая-то.

Я закрыл окно, проверив при этом щеколду. Машинально потрогал радиатор. Горячий. Бросил взгляд на окно напротив. Комната Мелани. Света нет. Интересно, как она?

Где-то глубоко в душе меня уколола совесть. Дело в том, что, вернувшись из оранжереи, я бессовестно рухнул в постель и тут же уснул. Не должен ли я быть напуган? Переживать из-за убитой молодой женщины? Безусловно это происшествие меня потрясло, но… Так было всегда. В реальной жизни меня мало интересовали судьбы незнакомых мне людей. Важен лишь я. И сейчас я не испытывал для себя угрозы. Лишь усталость. Вот что я ощущал и ощущаю. Усталость. Усталость от себя и от этой жизни. Эти мысли постоянно изводили меня в настоящей реальности, словно трупные черви, точили мою плоть, делая меня как будто бы менее «плотным». И я нашел лишь единственный способ спастись от них. Сбежать в царство Морфея. И в виртуальном мире ничего не изменилось. К сожалению. Смерть девушки, чье имя я даже не могу сейчас вспомнить, меня напрягла, в большей степени реакцией окружающих, чем самим своим фактом.

Это даже забавно, но, кажется, мой персонаж такой же лжец, как и я. В моей жизни слишком много лукавства.

Почесывая затылок, я направился в кровать. На грифельной доске вновь появилась надпись: «Убийца».

Это начинает подбешивать.

Тем временем сон пропал, и как бы я не пытался вернуться в его объятия, ничего у меня не получилось. В итоге очень скоро бока у меня замлели, и я окончательно расстался с мыслью попытаться заснуть. Мне пришлось вновь вставать из теплой постели и занять тем, чем я хотел заняться вчера. Настало время для дневника Артура.

Комната успела нагреться, и теперь мое нахождение в одном нижнем белье вне кровати не доставляло мне беспокойства. И все же я накинул на себя брюки и зеленую в черную клетку рубашку, которую нашел в шкафу.

Напомнил бы мне кто-нибудь узнать, куда можно сдать белье для стирки.

Дневник Рэда был там же, где я его оставил прошлый раз – в ящике стола. Достав его, я уселся на пол возле кровати, перед этим включил свет.