Приговор приведен в исполнение...

— Это Саня специально для меня старался. Я ведь малограмотная. Еле по печатному разбираю. В записке писано, мол, дело военное. Вышел приказ немедленно отбыть на фронт. Вещички, какие остались, прошу сохранить. А деньги передайте посыльному, поскольку нужны для раздачи жалованья.

— Ну и?..

— Передала. В свой старенький платочек завернула и передала все до копеечки.

— Так... — Александр Степанович вновь прогулялся по кабинету. — Больше никто не приходил?

— Как же... Петька-писарь. Я у него хотела узнать адрес Сани, так он как замахает руками, как глазками завертит!.. «Ты, — говорит, — Семеновна, нишкни! Адрес у него секретный. И сам он человек секретный. Ежели кто приходить и интересоваться станет им, говори одно: «Ничего не знаю. Никого у Сарычева не было. Ушел вечером, и нету его». А иначе хлопот не оберешься!»

— Еще кто был?

— Из полка его приходили двое. Я все сказала, как велел Петька-писарь. Он же был праворучь у Сашеньки. Доверенный человек. Ну, те двое покрутились, покопались в вещичках, распрощались и ушли.

Пригодинский догадался, что это приходили люди из Военконтроля. Как говорится, соблюли формальность.

Помолчав, Боброва вдруг воскликнула испуганно:

— Да что это вы меня про Сашеньку да про Сашеньку?!. Не томите душу. Что с ним?

Сердце Александра Степановича обливалось кровью. Бедная женщина. Мужа потеряла, двоих сыновей. И теперь вот сына названного лишилась! Сказать правду сразу — надо бы. Но нельзя. Жестоко ранить и без того израненное материнское сердце.

Соколовский, ведший протокол, протянул листки шефу. Тот просмотрел, обратился к Бобровой:

— Пока все, Анна Семеновна. Огромное вам спасибо за помощь. Прочтите, пожалуйста, и распишитесь.

— Да я... Малограмотная. Ежели бы, как Саня, ваш молодец сочинял, а то все закорючки.

— Кстати, письмо Сарычева у вас сохранилось?

— А его Петька вроде бы взял. Говорил, мол, хороший документ для отчета. Но чтобы забрал при мне, этого не скажу, нечего греха на душу брать. И без того в грехах тяжких.

— Письмо пропало?

— Господи! Далось вам это письмо! — в сердцах воскликнула Боброва. — Саня каждодневно на фронте жизнью своей рискует, а вы о каком-то письме... — Она вдруг запнулась, словно ее неожиданная, страшная мысль пронзила. Спросила тихо, побледнев: — Что с Саней?

Пригодинский довольно натурально рассмеялся.

— Не надо раньше времени тревожиться, Анна Семеновна. Мы разбираемся с одним важным делом, а Сарычев, к сожалению, как вы знаете, отсутствует. Еще раз благодарю за помощь и содействие.

— Я ничего такого особенного не сделала.

Александр Степанович страдал. Ему было очень жаль эту простую честную женщину, потерявшую еще одного близкого человека. И еще он опасался за ее жизнь. ЧК и угрозыск должны провести совместно операцию, которая, к сожалению, вызовет переполох среди подлых убийц. До сей поры негодяи полагали, что все обошлось, что убийство Сарычева выглядит загадочным исчезновением командира учебной команды. Теперь же, чтобы замести следы, убийцы могут расправиться и с Бобровой.

Пригодинский вновь обратился к женщине:

— Простите, уважаемая Анна Семеновна, но у нас имеется к вам и чисто житейская просьба. Не могли бы вы помочь жене одного нашего сотрудника пошить несколько дамских платьев?.. Разумеется, не бесплатно.

— Это можно, — расцвела в улыбке Анна Семеновна. — Только я не обучалась у французских знаменитостей, маршандок этих. Своим умом дошла.

— И прекрасно. Нынче время суровое, не до всяких портновских выкрутасов. Были бы платья как платья. И чтобы не мотаться из дому туда-сюда, поживите несколько дней у нашего сотрудника. Жена у него симпатичная. Уверен, что подружитесь.

— Охотно. Да и, честно говоря, подработать не мешает.

Александр Степанович пригласил к себе Крошкова, с которым заранее обо всем договорился.

— Познакомьтесь, Сансаныч... Анна Семеновна Боброва. Любезно согласилась помочь вашей жене как портниха.

Консультант церемонно раскланялся. Боброва конфузливо протянула импозантному сотруднику розыска ладошку «лопаточкой».

— Гран мерси, мадам, — расшаркался Крошков. — Вы даже не представляете, как вы нас выручили!.. Не угодно ли? — он подставил руку, согнутую в локте.

«Какие, однако, обходительные люди служат нынче в полиции!» — подумала Анна Семеновна, заливаясь краской смущения. Ее давно уже никто не водил под руку.

Показания Бобровой открыли многое. Почти совершенно определенно, что писарь Миненко участвовал в убийстве. Ремешок с карабинчиком уличает некоего Петра Павловича, если, конечно, у него этот ремешок не похитили, чтобы запутать следствие. Миненко, как стало известно, распустил слух в учебной команде, будто Сарычев дезертировал и похитил деньги. Но ведь Сарычев никуда не убегал с деньгами. Он пал от рук подлых убийц! Зачем Миненко понадобилось приходить к Бобровой после исчезновения Сарычева и запугивать бедную женщину, нести ей о ее постояльце всякие небылицы, когда хорошо знал, что ни по какому «секретному адресу» Сарычев не отбыл!