Пригоршня праха. Мерзкая плоть. Упадок и разрушение

— Я думаю, этот вечер важен для каждого из нас, — начал доктор, — и в первую очередь — для моего дорогого друга и коллеги Поля Пеннифезера, в кончине которого все мы приняли посильное участие. И для него, и для меня это начало нового этапа в жизни. Если быть откровенным, затея с санаторием не удалась. У каждого в жизни случается минута, когда он начинает сомневаться в своем призвании. Я могу показаться вам почти стариком, но я не настолько стар, чтобы с легким сердцем не начать жизнь заново. Я полагаю, — тут он мельком глянул на своих дочерей, — что мне пора остаться одному. Но сейчас не время обсуждать мои планы. Когда доживешь до моих лет, и притом не пренебрегая наблюдениями над знакомыми тебе людьми и над происходившими с тобою самим событиями, начинаешь поражаться тому, насколько все взаимосвязано. Как прочны и сладостны воспоминания, которые с сегодняшнего дня объединят нас. Я предлагаю тост — за Судьбу, эту коварную даму!

Поль пил за коварную даму во второй раз. Но теперь это обошлось без последствий. Они молча выпили, и Аластер поднялся из-за стола.

— Нам с Полем пора, — сказал он.

Они спустились к берегу. Их ждала лодка.

— Там, на якоре, — яхта Марго, — объяснил Аластер. — Ты поживешь на Корфу, у нее на вилле, пока не решишь, что делать дальше. Прощай. Будь счастлив.

— А ты не поедешь со мной? — спросил Поль.

— Нет. Я сейчас в Королевский Четверг. Марго не терпится узнать, что и как.

Поль сел в лодку, лодка тронулась. Сэр Аластер, как сэр Бедивер[86], провожал его взглядом.

Глава 7. Воскресение

Через три недели Поль сидел на веранде виллы. Перед ним стоял его вечерний аперитив, а сам он смотрел, как солнце опускается за албанские горы и окрашивает воду, точно аляповатую немецкую открытку, то зеленым, то фиолетовым. Он посмотрел на свои часы, доставленные этим утром из Англии. Половина седьмого.

Внизу в гавани разгружался греческий пароход. Вокруг него, как мухи, вились маленькие фелуки, предлагая свой товар — резные сувениры и фальшивые банкноты. До обеда оставалось два часа. Поль встал, замотал горло шарфом — вечера в это время года прохладные — и по улице с выходящими на нее лавочками спустился на площадь. Странно быть мертвым. Утром Марго прислала подборку газетных вырезок: заголовки, в большинстве своем, были «По следам сенсационной свадьбы» и «Смерть бывшего великосветского жениха». Вместе с вырезками пришли булавка для галстука и прочие мелочи, поступившие к Марго из Эгдона. Полю захотелось потолкаться в кафе на набережной, чтобы удостовериться, что он и впрямь жив. Он подошел к ларьку и купил рахат-лукума. Странно быть мертвым.

Тут он заметил, что через площадь к нему направляется знакомая фигура.

— Привет! — сказал Поль.

— Привет! — ответил Отто Силен.

За спиной он тащил бесформенный рюкзак.

— Отдайте мальчишке. Он дотащит за пару драхм.

— У меня нет денег. Может, вы заплатите?

— Хорошо, заплачу.

— Отлично. Это лучший вариант. Вы тут с Марго?

— Я живу у нее на вилле. Марго в Англии.

— Жаль. Я думал с ней повидаться. Но я у вас все-таки немного поживу. Найдете для меня место?

— Да. Я один.

— Знаете, я передумал. Решил жениться на Марго.

— Вы опоздали.

— Опоздал?

— Она замужем.

— Об этом я как-то не подумал! Впрочем, все равно. За кого она вышла? За Контроверса? Он неглупый малый.

— Да, за него. Теперь он — виконт Метроланд.

— Метроланд! Дурацкое имя!

Они поднялись в гору.

— Я был в Греции, смотрел греческую архитектуру, — сообщил профессор Силен.

— Красиво?

— На редкость безобразно. В Греции довольно симпатичные козы. Я думал, вы в тюрьме.

— Был в тюрьме, но выбрался…

— Странно. Мне казалось, что вам в тюрьме самое место. Да разве угадаешь!

Прислуга не удивилась приезду нового гостя.

— Хочу пожить здесь подольше, — заявил после обеда профессор Силен. — У меня не осталось ни гроша. Вы скоро уезжаете?

— Да. Еду в Оксфорд учиться богословию.

— Это хорошо. Вы ведь раньше усов не носили? — помолчав, спросил профессор.

— Нет, — ответил Поль. — А теперь решил отпустить, чтобы в Англии меня не узнали.

— Усы вам не к лицу, — покачал головой Силен. — Пора спать.

— Как у вас со сном?

— С нашей последней встречи я спал дважды. Для меня это нормально. Спокойной ночи.

Через десять минут он вышел на террасу в шелковой пижаме и рваном халате.

— У вас есть пилка для ногтей? — спросил он.

— На тумбочке в моей спальне.

— Спасибо.

Но он не ушел, встал у парапета и посмотрел вниз, на море.

— Это хорошо, что вы решили стать священником, — наконец выговорил он. — Люди строят разные планы насчет того, что они называют жизнью. И ошибаются. По большей части в этом виноваты поэты. Хотите знать, что я думаю о жизни?

— Да, — вежливо сказал Поль.

— Жизнь — это колесо в луна-парке. Бывали там когда-нибудь?

— К сожалению, не бывал.

— Вы платите пять франков и входите в помещение, где по бокам стоят ряды кресел, а в середине находится огромный круг из гладко оструганного дерева. Круг быстро вращается. Вы садитесь и наблюдаете. Посетители пытаются удержаться на колесе, но их сбрасывает. Они смеются, вы тоже смеетесь. Всем страшно весело.