Пригоршня праха. Мерзкая плоть. Упадок и разрушение

Вечером вернулась лошадь. Граймса не было. Разослали патрульных с овчарками; известили всех фермеров, живших на пустоши, и взбудораженные жители заперлись на все замки, категорически запретив детям выходить на улицу; перекрыли дороги и, к великому огорчению законопослушных граждан, обыскивали все автомобили. Граймса не было… Арестанты хихикали и бились об заклад насчет того, на какой день сцапают беглеца, но дни проходили, проигравшие расплачивались хлебными па́йками, а Граймса и след простыл.

Через неделю священник прочел по Граймсу заупокойную, а начальник тюрьмы вычеркнул его из списка заключенных и известил министра внутренних дел, его честь сэра Хамфри Контроверса, что Граймс умер.

— Его конец был ужасен, — поделился священник с Полем.

— Тело нашли?

— Нет, в том-то весь и ужас. Овчарки дошли по следу до Эгдонской топи. Там след обрывался. Пастух, который знает тропинку через трясину, нашел его шапку на кочке в самом опасном месте. Сомнений нет — он погиб мученической смертью.

— Бедный Граймс! — вздохнул Поль. — А ведь учился в Харроу…

Но вечером, обдумывая всю эту историю за ужином и глотая устриц одну за другой, Поль вдруг понял, что Граймс жив. Умер лорд Тангенс, умер мистер Прендергаст — придет время, умрет и Поль Пеннифезер, но Граймс, внезапно осознал Поль, Граймс принадлежит к лику бессмертных. Он — воплощение жизненной силы. Приговоренный к казни во Фландрии, он объявился в Уэльсе; утонув в Уэльсе, он возродился в Южной Америке; поглощенный при таинственных обстоятельствах Эгдонской топью, он когда-нибудь возникнет на новом месте, отрясая с ног своих могильный прах. Да! В далекой Аркадии он вместе с наядами водил вакхические хороводы, наигрывал на легендарной свирели, сидя на берегу канувшего в небытие ручья, и обучал наивных сатиров искусству любви. Он вышел невредимым, нетронутым чудовищными проклятиями оскорбленных богов, вышел целым и невредимым из исторических сражений, из огня, из медных труб, из разверзающихся пропастей, из мора и чумы. Как часовой Помпеи, стоял он на страже, и скалы рушились над его головой. Как покрытая нефтяными разводами лодка, которая пересекла Ла-Манш, встречал он грудью волны Потопа. Незримый носился он над водою, когда тьма объяла ее.

— Я все думаю, нет ли тут и моей вины, — признался священник. — Ужасно, что человека, вверенного моему попечению, постиг такой ужасный конец. Я пытался утешить его и примирить с жизнью, но ведь все так сложно! Мне стольким надо дать утешение… Несчастный! Только вообразите: один, в трясине, и никто не спешит на помощь…

Глава 6. Смертный час Поля Пеннифезера

Прошло несколько дней, и Поля вызвали к начальнику тюрьмы.

— Мною получено распоряжение министерства внутренних дел. Вы направляетесь в частное лечебное заведение на операцию аппендицита. Едете сегодня же, в гражданском платье и под охраной.

— Но сэр, — возразил Поль, — я не хочу никакой операции. Тем более что аппендикс мне вырезали, когда я учился в школе, много лет назад.

— Вздор! — ответил начальник. — У меня имеется особое распоряжение министра. Надзиратель, возьмите этого человека и выдайте ему одежду.

Поля увели. Одежду, в которой он в свое время предстал перед судом, переслали из Блекстона вместе с ее хозяином. Надзиратель вытащил сверток из шкафчика, развернул его и отдал Полю.

— Ботинки, носки, брюки, жилет, пиджак, рубашка, воротнички, галстук, шляпа, — бормотал надзиратель. — Распишитесь в получении. Ценные вещи выдаче не подлежат.

Он вынул из карманов Поля часы, запонки, булавку для галстука, записную книжку и прочие мелочи и запер в шкафу.

— Парикмахера у нас нет, — добавил он, — но вам разрешено побриться.

Полчаса спустя Поль вышел из камеры, обретя облик нормального интеллигентного человека, с каким каждый день можно встретиться в автобусе.

— Отвык небось? — заметил надзиратель у ворот. — А вот и твоя охрана.

Еще один нормальный интеллигентный человек, с каким каждый день можно встретиться в автобусе, предстал перед Полем.

— Если вы готовы, — сказал человек, — нам пора.

Теперь, в обычной одежде, они, конечно же, обращались друг с другом по-человечески. В тоне охранника Полю даже послышалось уважение.

— Ничего не понимаю! — говорил Поль по дороге на станцию. — Конечно, с начальством не поспоришь, но тут какое-то недоразумение. Мне давным-давно вырезали аппендикс!

— Ничего вам не вырезали, — подмигнул ему охранник. — И вы лучше потише. Шофер не в курсе.

Для них было забронировано купе первого класса. Когда поезд тронулся, охранник лукаво произнес:

— Ну, теперь не скоро обратно. Как подумаешь о смерти, сразу содрогнешься, верно? — и снова подмигнул.

Они позавтракали в купе: Полю неловко было показаться в вагоне-ресторане без шляпы, остриженным «под ноль». После завтрака выкурили по сигаре. Потом охранник вытащил пухлое портмоне и расплатился.

— Чуть не забыл! — схватился он за голову. — Вот ваше завещание — подпишите на всякий случай.