Пригоршня праха. Мерзкая плоть. Упадок и разрушение

Сэр Уилфред Лукас-Докери, как уже можно было догадаться, сочетал в себе честолюбие, ученость и неподдельный оптимизм в масштабах, редких для его ведомства. С волнением грезил он о том времени, когда изыскания Лукаса-Докери будут признаны поворотными в науке о тюрьмах, и не раз мысленно повторял отрывки из исторических трудов будущего, в которых встречались такие суждения: «Одним из немногочисленных важных событий во время непродолжительного пребывания лейбористского правительства у кормила власти было назначение сэра Уилфреда Лукаса-Докери начальником Блекстонской тюрьмы. Деяния этого неустрашимого и зоркого мужа заслуженно считаются краеугольным камнем современной пенитенциарной системы. Более того, не будет преувеличением сказать, что никто другой не занимает такого выдающегося места в истории социальных реформ текущего столетия» и так далее. Впрочем, эти замечательные качества не спасали Лукаса-Докери от бесчисленных столкновений с главным надзирателем.

Как-то раз, когда Лукас-Докери заперся в своем кабинете, чтобы поработать над объяснительной запиской для тюремной инспекции (одним из тех якобы незначительных документов, опубликование которых по выходе сэра Уилфреда в отставку должно было подтвердить, что не кто иной, как он, является первопроходцем в деле люминесцентного освещения тюрем), к нему зашел главный надзиратель.

— Скверные вести из переплетной мастерской, сэр. Мне сообщили, что у заключенных завелась привычка есть клей, выданный им для работы. Клей, говорят они, вкуснее баланды. Придется поставить в переплетную еще одного надзирателя или подмешать в клей какой-нибудь гадости.

— Клей питателен? — спросил сэр Уилфред.

— Не могу знать, сэр.

— Взвесьте всех переплетчиков и доложите, если хоть один из них прибавит в весе. Сколько раз вам повторять — все факты должны быть собраны до доклада!

— Слушаюсь, сэр. Имеется просьба от заключенного «Дэ четыреста двенадцать». Он уже отсидел месяц в одиночке и хочет еще.

— Я не люблю, когда заключенные работают в камере. От этого они становятся эгоистами. Кто такой этот «Дэ четыреста двенадцать»?

— Получил длительный срок, сэр. Ждет перевода в Эгдон.

— Я с ним лично побеседую.

— Слушаюсь, сэр.

Привели Поля.

— Если не ошибаюсь, вам угодно оставаться в камере, вместо того чтобы пожинать плоды коллективного труда. Почему?

— Так куда интереснее, сэр, — отвечал Поль.

— Возмутительная постановка вопроса! — вмешался главный надзиратель. — Заключенного можно содержать в одиночной камере, только если он совершит проступок в присутствии двух надзирателей, каковые этот проступок засвидетельствуют. Так сказано в Правилах внутреннего распорядка.

— Может быть, вы страдаете нарциссизмом? — осведомился начальник тюрьмы. — Министерство до сих пор не откликнулось на мой запрос о штатном психоаналитике.

— Посадите его под особое наблюдение, — посоветовал главный надзиратель. — Сразу станет ясно, нормальный он или нет. Помнится, бывали случаи, когда под наблюдение сажали таких, что их и не примешь за психов. Так просто, со странностями. За два-три дня они превращались в озверевших маньяков. Полковник Мак-Аккер свято верил в этот метод.

— Вы, вероятно, были очень одиноки, до того как к нам попали? Служили, наверно, смотрителем маяка или пасли овец…

— Нет, сэр.

— Невероятно! Вот что, я хочу еще поразмыслить над вашим случаем. Со временем я вас вызову и дам ответ.

Поля отвели в камеру, но уже на следующий день он вновь предстал перед начальником тюрьмы.

— Я самым тщательным образом изучил вашу просьбу, — сообщил сэр Уилфред. — Вообще-то, я решил использовать ваш случай в моей книге о психологии преступления. Хотите послушать, что я о вас написал? «Случай Р., — начал он. — Довольно образованный молодой человек из приличной семьи. Никаких преступных действий в прошлом. Осужден на семь лет тюремного заключения за вербовку проституток. По окончании месячного одиночного заключения Р. попросил и впредь не выводить его на общие работы. Меры, предписываемые Правилами внутреннего распорядка: а) содержать под наблюдением врача для исчерпывающего заключения о душевном состоянии заключенного или б) принудить к труду совместно с другими арестантами, пока заключенный не лишится этого почетного права, совершив проступок согласно указанным Правилам.

Меры, предпринятые сэром Уилфредом Лукасом-Докери. Я определил, что Р. отягощен мизантропическими тенденциями, вызванными чувством собственной неполноценности в присутствии посторонних. Преступление Р. явилось попыткой самоутвердиться за счет общества (ср. случаи Г, Д и Ж). В соответствии с этим я попытался нейтрализовать психологическое торможение Р. как социальный феномен, последовательно применяя следующие меры: на первом этапе Р. совершал получасовые прогулки с другим заключенным, с которым ему разрешалось вести беседы на ряд дозволенных тем (история, философия, общественная жизнь и т. п.). Собеседники Р. выбирались среди заключенных, чьи преступления не могли вызвать обострений в состоянии Р.».