Преждевременный контакт

— Какой бы ни был человек, каждый его поступок мотивирован. А вашей мотивации я не понимаю. Пока не понимаю. Сейчас речь не о претензиях к вам, либо о преступлении каком-либо. Да и на сокрытие регистрационной информации я закрываю глаза. Но водить меня за нос не позволю! Вы что удумали, раз молодой следователь, можно всякие небылицы плести? Нет, ошибаетесь, господин «Ниоткуда».

Марк резко поднялся и нервно ударил ножками стула о паркет.

— Думаете, очередная драка, хулиганка, ну и что. Ничего страшного не произошло! Помусолят и отпустят. Вроде пустяк на фоне каждодневных побегов, трупов на «колючке», спецприёмников забитых харкающими кровью, фильтрационного лагеря забитого отбросами общества? Поэтому ведете себя уверенно и нагло. Поэтому многого не договариваете. Вы никого, нигде, никак… Вас никто, нигде, никак… Шмайсер прибегал, расшаркивался тут. Не бомжи, а закрытый клуб джентльменов какой-то. Да, и листок этот ваш, единственная вещь, найденная при обыске.

Марк заходил по кабинету. Сорвал с носа очки. Заговорил резко и громко, в такт своим широким шагам:

— Да! Конечно! Я не могу тратить время на такую мелочь. Время предварительного определения на исходе. И всё же… я не понимаю, почему мне так хочется хоть что-нибудь узнать о вас…

Остановившись перед задержанным, твёрдым голосом спросил:

— Что вы делали рядом с Аккумуляторной?! У вас не было причин ни приезжать туда, ни уезжать оттуда! Вы кого-то встречали или провожали? Кого? Вот! Ни то, ни другое. Вам может показаться в порядке вещей, если человек гуляет ночью по промышленной зоне без денег, без документов, без ключей от дома, даже без… ну не знаю, даже без проездного билета в кармане. А мне так не кажется! У каждого, повторяю, у каждого есть в карманах, хоть что-нибудь. В ваших же карманах пусто. Но есть листок с таким текстом, что…

Марк замолчал. Сев за стол произнёс тихо, но внятно:

— Значит диверсия. Патрульные уже прочёсывают периметр, и пока у меня не будет ясной картины случившегося, вы задержаны. — Вскочив, жестко в упор уставился на молчаливого собеседника и выкрикнул: — Не на того нарвался, господин Губер! Отправлю к чёрту в кластерный распределитель, откуда тебя погонят в кварцевые шахты за силикозом лёгких. Раз житель планеты Земля, то камера спецприёмника как раз сойдёт. Разберём на био-запчасти!

В кабинете повисла такая тишина, что стало слышно, как проснувшаяся муха бьётся об оконное стекло.

— Так и быть, — наконец произнес Губер. — Только не думайте, что вы меня запугали. Этого сделать просто невозможно. И всё же я вам расскажу. Потому что…, в конце концов, этот разговор будет полезен нам обоим.

Глава 3

Марк курил у окна, выпуская дым из широких ноздрей, и смотрел, как спина Губера растворяется в ранних весенних сумерках быстро захватывающих улицу. Фонари ещё не зажглись, и сумерки казались плотными и вязкими, как кисель.

— Неужели всё это на самом деле? — бормотал Марк, густо затягиваясь почти докуренной сигаретой.

Окурок обжог пальцы, но он не заметил. В который раз мысленно спрашивал себя — что на самом деле произошло в этом кабинете сегодня? Что делать? Как реагировать? И как со всем этим жить дальше?

Теперь его жизнь поделена надвое — до этой встречи и после неё.

«Может мне это снится? — мелькнула мысль. — Нет, это не может быть сном. Как он сказал? Легко расставайся с прежним собой».

Тот, чья широкая спина маячила в вечернем полумраке, сегодня изменил многое. Начавшийся утром допрос, к вечеру перевернул реальность.

— Какие, по-вашему, исследовательские методы максимально результативны? — так начал Губер. — Скажем, медицина сталкивается с неизвестной болезнью. Как найти лечение? Правильно, с помощью наблюдения за носителем болезни. Изучая симптоматику, наблюдая стадии острых и скрытых кризов, фиксируя характерные особенности, систематизируя и анализируя полученную информацию, так находится лечение. И по-другому никак. И хотя прямая задача медицины — здоровье, но ваших эскулапов всегда интересовали больные.

— Вы врач? — перебил Марк.

Оставив вопрос без ответа, Губер продолжил.

— Это сравнение, господин инспектор, объясняет, о чём пойдёт речь дальше. Итак, получаем математическую модель — берём за константу здоровье, и изучаем болезнь, то есть аномалию. Почему возникла, и что сделать, чтобы вылечить. Но представьте, молодой человек, если за константу принять не здоровье, а болезнь? Что изменится? Вопрос риторический, поскольку разницы никакой. Действует тот же метод, лишь с противоположными константами. Не изменится ни амплитуда отклонений, ни их количество, ни отдалённость от нормы, ни время обратимости. Курящий отличается от некурящего лишь привычкой курить. И как не меняй местами, привычка курить — основное их отличие. Но годится ли этот метод для изучения общества? Что есть аномалия, и что взять за эталон? Как думаете?

— Наверное, «золотую середину», — неуверенно произнес Марк.