Преждевременный контакт

Они успели первыми. Спустились по гравию обочины, свернули за угол одинокого жилого здания, кинулись по безлюдной мостовой, мимо спортивной площадки, вдоль начавшихся высоток. Подбежав к арке, свернули во двор, затем сквозь проходной подъезд на зажатую домами узкую улочку, в конце которой, сверкая лакированным кузовом, освещая вымытый дождём асфальт, притаился спортивный «Ногано». Гаркнул мотор. Молнией мигнули фары. Колёса медленно начали разгон.

Дождь вмиг прекратился. Небо почернело, словно огромный чёрный купол накрыл улочку. Взяв Розу за руку, Марк сделал шаг и его ноги оторвались от земли.

* * *

Марк с Розой растворились. Исчезли, будто и не существовало никогда. Распались на атомы, на крупицы, хаотично разбросанные космическим ветром по дальним уголкам Вселенной. Тела их рассыпались, раздробились. Мышцы разделились на молекулы белка, кровь на миллионы кровяных телец, нервная система на миллиарды нейронов. Скелет на кальций, магний, коллаген… Они были, и вместе с тем не были. Ощущали себя, и одновременно не чувствовали.

Кто они теперь? Кем бы ни были, точно уже не прежние. Освободившись, стали сгустком космической пустоты. Черной Дырой — беспредельно пустой в растворившемся пространстве и времени, и безгранично наполненной, не выпускающей ни кванта света. Удивительное ощущение присутствия и небытия. Ты и Бог и Ничто. Абсолют и Точка Ноль.

Больше нет страха. Нет ни тени беспокойства. На все вопросы найдены ответы, все задачи решены. Нет, они просто перестали существовать. Растворились в пустоте, прекратили мучить беспокойный ум, который рассыпался на атомы так же, как и само эго.

Квинтэссенция иллюзорности мира. Больше нет страдания, нет даже намека на физическую боль. Несуществующие нервные окончания больше не переносят её по телу, которого нет. Нет и нервных окончаний. Душевной боли тоже нет, ведь не может страдать душа, вместившая в себя Вселенную.

Впереди граница, за которой счастье и полный покой. Стоит лишь переступить её, и окунёшься в нирвану, в вечную умиротворенность и свободу. Всего один шаг отделяет тебя от райских планет. Шаг — и жизнь превратится в сон, а сон в жизнь…

В серых тучах мелькнул солнечный луч и между атомами возобновились прежние связи. Первые удары сердца и кровь, как и раньше, понесла по венам жизнь.

— Что это было? — испуганно спросила Роза, пытаясь восстановить дыхание.

— Не понимаю… — выдохнул Марк.

Они стояли посреди пустынной улицы, далеко от того места где нагонял их спортивный «Ногано». Опасаясб увидеть его снова, Марк ухватил Розу за пустой рукав и втащил в ближайший подъезд. Обессиленные, промокшие до нитки, они повалились на бетонные ступеньки лестничного пролёта.

— Как ты это…? — сбивчиво произнесла Роза, оглядывая себя.

— Говорю же, всё сложно. Просто верь. Как рана?

Роза одной рукой расстегнула промокшую куртку. Кровотечение прекратилось, и высохшая повязка крепко обжимала рану.

— Гораздо лучше. Пуля ещё внутри, но совсем не болит, — девушка удивлённо смотрела на забинтованную руку.

— Чип! — вдруг выкрикнул Марк.

— Что?

— Твой… чип…, — сбивчиво повторил снова, — он найдёт нас по чипу.

— А твой?

Парень руками показал крест, и Роза поняла, его чипу пришел конец.

— Как это?

— Сейчас покажу, раздевайся.

— Что? — Роза изумленно подняла брови.

— Что-что, — передразнил её Марк, — чип где? На плече.

Личные чипы встраивали всем государственным служащим ещё с далекого две тысячи восемнадцатого. Они заменяли служебное удостоверение, социальную карту и медицинскую страховку.

— Ну, помоги уж, — Роза подбородком показала на раненную руку.

Она отвернулась, села прямо и, выгнув поясницу, принялась ждать. Марк аккуратно стянул куртку с её левой здоровой руки, пальцами взялся снизу за свитер, и медленно поднял вверх, аккуратно стаскивая через голову. Перед ним явилась смуглая точеная спина с двумя плавными, тонкими выпуклостями лопаток и до умопомрачения красивым желобком позвоночника на пояснице. Нос учуял тонкий сладкий запах шелковистой кожи. Нежный и волнующий. Роза убрала волосы с затылка, отчего картина стала еще соблазнительней. Марк растерялся, мотнул головой, собираясь с мыслями.

«Тоже мне Дон Жуан, — одернул сам себя. — Нашёл время и место. Соберись тряпка! Она — твой друг… и не более».

Роза ждала. Парень осмотрел правое плечо и нашёл темную, похожую на родинку точку размером с пятипоинтную монету. То был ЛЧС — личный чип служащего Объединенных Территорий — в народе прозванный личкой. Высвободив из брюк сухой край рубашки, он вытер им мокрые руки. Затем потёр ладони, стряхнул пальцы, словно пианист перед игрой, и только после этого прикоснулся к голой девичьей спине. От неожиданности Роза вздрогнула.

— Не бойся, пару секунд и готово.

Одной ладонью придерживая плечо спереди, вторую Марк положил так, что полностью накрыл чип. Сильно сжал плечо обеими руками и замер. Роза застонала:

— Горячо.

— Да-да, — выговорил Марк натужно, — так надо.

Карта памяти лички — маленькая кругленькая, хранящая всю информацию, темно-коричневая бляшка — со звоном ударилась о бетонную ступеньку.

— Готово. Теперь он чистый.