Превращения Арсена Люпена

Аббат Дессоль все еще утирал пот, струившийся по лицу. Барон шел тяжелой поступью, ссутулившись. Бешу терзался сомнениями: он ни секунды не сомневался в том, что Барнетт, так легко распутавший это дело, так же легко прикарманит драгоценные реликвии. А Джим Барнетт, шагавший рядом, беззаботно разглагольствовал:

– Как же это ты, черт возьми, не распознал подлинного виновника? Да ты просто слепец, Бешу! Я-то сразу заподозрил, что Вермиссон не способен на такую сложную махинацию, – ведь он наезжает сюда всего лишь раз в год, и ему, конечно, понадобился бы соучастник – желательно, кто-то из местных, живущих поблизости. А кто, как не барон, живет в доме с видом на церковь и домик священника?! Разумеется, барон отлично знал, какие предосторожности принимает кюре. И к тому же он помнил о регулярных ежегодных посещениях кладбища господина Вермиссона. Так вот…

Но Бешу не слушал; его все еще терзали подозрения, связанные с Барнеттом, и чем дальше, тем сильнее. А тот весело продолжал:

– Я был настолько убежден в своей версии, что смело выдвинул обвинение против барона. Хотя у меня не было ни намека на доказательства. Зато я видел, как этот молодчик бледнел и не находил себе места по мере того, как вырисовывалась истина. Ах, Бешу, я не знаю большего удовольствия, чем разоблачение преступника! И вот теперь ты видишь результат!

– Да, вижу… вернее, надеюсь увидеть, – ответил инспектор, ожидая эффектного завершения следствия.

Де Гравьер обогнул рвы вокруг своего имения и зашагал по узкой заросшей тропинке. Пройдя около трехсот метров, он пересек дубовую рощицу и остановился.

– Вот здесь, – сказал он дрожащим голосом, – посреди этого поля… в стоге.

Бешу горько усмехнулся. Тем не менее он кинулся вперед вместе с остальными, спеша покончить с этим делом.

Стог был небольшой; инспектор разворошил его в одну минуту, расшвыряв вокруг себя охапки сена. И внезапно издал торжествующий крик:

– Вот они! Дарохранительница… канделябр… шесть предметов… нет, семь…

– Но их должно быть девять! – вскричал аббат.

– …восемь… девять… – все тут! Ну, браво, Барнетт! Это потрясающе. Ай да Барнетт!

Аббат был вне себя от счастья; он прижимал к груди найденные сокровища, бормоча:

– Сын мой, как я вам благодарен! Господь вознаградит вас…

Инспектор Бешу, предвидевший эффектный финал следствия, не ошибся, однако финал этот разыгрался чуть позже. На обратном пути, когда де Гравьер и его спутники опять проходили мимо усадьбы, они услышали крики, доносившиеся со стороны сада. Де Гравьер кинулся к гаражу, возле которого метались, размахивая руками, трое слуг и работники.

Он тотчас понял, что случилась беда, притом непоправимая. Дверь пристройки рядом с гаражом была взломана, и старинная мебель, прекрасные стенные часы, гобелены – словом, все последнее достояние барона! – бесследно исчезли.

– Господи, какой ужас! – пробормотал он, пошатнувшись. – Когда это украли?

– Видать, прошлым вечером… – ответил один из слуг. – Часов около одиннадцати я слыхал, как лаяли собаки…

– Но как… каким образом все это увезли?

– В автомобиле господина барона.

– В моем автомобиле? Значит, и его тоже украли?!

Потрясенный барон рухнул в объятия аббата Дессоля, который начал его утешать с чисто отеческой заботой:

– Вот видите, сын мой, Божья кара не заставила себя ждать. Примите же ее с должным смирением!

Бешу, сжав кулаки, направился к Джиму Барнетту, – казалось, он готов был наброситься на него.

– Господин барон, вы должны подать заявление о пропаже! – яростно выкрикнул он. – Я вам гарантирую, что ваша мебель еще не потеряна.

– Черт побери, конечно не потеряна, – сказал Барнетт с любезной улыбкой. – Но боюсь, что сейчас господину барону весьма невыгодно подавать жалобу.

Бешу надвигался на него, яростно сверкая глазами, словно готовился избить. Однако Барнетт сам пошел ему навстречу и отвел в сторонку:

– Ты же знаешь, что здесь случилось бы без меня. Кюре не вернул бы своих сокровищ. Ни в чем не повинный Вермиссон сейчас сидел бы под замком, а мадам Вермиссон узнала бы о похождениях своего супруга. Одним словом, тебе осталось бы только покончить с собой.

Бешу в изнеможении присел на ствол срубленного дерева. Он задыхался от бессильной ярости.

– Господин барон, скорей сюда! – вскричал Барнетт. – У вас есть сердечные капли? Нашему Бешу плохо.

Барон де Гравьер отдал распоряжение слугам. Они откупорили бутылку старинного вина. Бешу осушил стакан. Кюре осушил второй. А барон де Гравьер допил остальное.

Глава 5 Двенадцать «африканок» инспектора Бешу

Проснувшись, господин Гассир первым делом убедился, что пакет акций, привезенный им домой накануне вечером, благополучно лежит на ночном столике, там же, где он его и оставил.

Удостоверившись в этом, он встал и приступил к утреннему туалету.

Никола Гассир, низкорослый толстяк с испитым лицом, был известен в квартале Инвалидов как деловой человек, банкир, обслуживающий целую когорту богатых клиентов; эти господа доверяли ему свои сбережения, на которые, благодаря его умелым биржевым операциям, набегали весьма солидные проценты.