Претерпевшие до конца. Том 2

Последние недели Аглая не навещала Родиона, не могла отлучиться от мужа. Всем своим существом она чувствовала, как закипает обида в душе любимого человека, тихо плакала по ночам от жалости к нему, но ничего не могла изменить. Как могла Аля оставить Замётова? Сама себе никогда не простила бы потом. И Нюточка никогда бы не приняла… И не благословил бы отец Сергий… Даденный Богом крест надо нести до конца, как бы тяжел он ни был. Но, Господи, Господи, как же невыносим он! И где силы взять?..

Таким мыслям в очередной раз предавалась Аглая, сидя у окна и невидяще глядя на падающий густыми хлопьями снег. Хлопнула дверь в прихожей – это Нюточка прибежала с уроков, и Аля поспешила ей навстречу, предупредить, чтобы не шумела, не будила задремавшего больного.

Нюточка скинула с ног валенки и, переобувшись в тапочки, не снимая шубки и берета, всучила Аглае довольно объёмный свёрток:

– Тебе просили передать! – улыбнулась озорно.

– Кто? – удивилась Аля.

Нюточка беззаботно пожала плечами:

– Какой-то гражданин, – скинула, наконец, шубку, засыпав пол снегом, спохватилась: – Сейчас подмету!

– Успеешь, – остановила её Аглая. – Что за гражданин?

Снова пожим плечами:

– Незнакомый.

– Нюта! Ну, что ж, я из тебя каждое слово тянуть должна? Ты можешь объяснить по-человечески?

Нюточка сделала нарочито серьёзное лицо и заговорила чётко, точно делая доклад:

– Я шла домой. В нескольких шагах от дома меня окликнул гражданин.

– Как он выглядел? – взволнованно спросила Аглая.

– Не бойся, мама, не бандит, – девочка весело улыбнулась. – Очень даже хорошо выглядел! Высокий, красивый! Был бы помоложе, я бы влюбилась! – она тихонько рассмеялась.

– Была бы ты сама старше… – махнула рукой Аля. – Влюбилась бы она…

– А что? У нас в классе, например, Соничка в Стасика влюбилась, целыми уроками на него глазеет!

– Поэтому, видимо, все сочинения и контрольные она списывает у тебя… Бог с ней! Ты дальше рассказывай!

– А что дальше? Гражданин представился твоим старым знакомым и попросил тебе передать этот свёрток.

– И тебя это не удивило?

– Конечно, удивило! Я ему сказала, чтобы он просто зашёл к нам в гости, но он ответил, что у него была какая-то размолвка с дядей Саней, и он бы не хотел его тревожить. Слушай, мам! – глаза Нюточки засветились. – А он что, влюблён в тебя был, да? И они с дядей Саней из-за тебя поссорились?

– Нюта, перестань говорить вздор! – прикрикнула Аглая на девочку. – Что он ещё сказал?

– Сказал, что через час уезжает из Москвы, поэтому не может проститься с тобой лично, и просит передать тебе небольшой подарок на память и письмо…

– Уезжает?.. – переспросила Аля помертвевшими губами.

– Ну да. Потом он ещё поцеловал меня в лоб и пожелал счастья. Вот и всё, – Нюта небрежно бросила берет на полку. – Мам, я поем, ладно? Ужас, как проголодалась…

– Да-да… Суп в кастрюле, разогрей…

Когда девочка скрылась на кухне, Аглая быстро прошла в их комнату и дрожащими руками развернула свёрток. В нём лежал старинный альбом с гравюрами и письмо…

«Дорогая, единственная моя Аличка!

Прости, но я не мог уехать, хотя бы раз не поцеловав дочь, не сказав с нею слова. Мне кажется, я нашёл для этого самый невинный повод. Случилось так, что в моих руках оказался этот альбом – единственная память о моём отце, наша семейная реликвия… Он стоит не просто больших, а огромных денег, цену ему знают лишь настоящие коллекционеры. Я хотел бы, чтобы эта вещь принадлежала моей дочери, была бы моим наследством ей. Я не прошу тебя, Аля, теперь же рассказать ей всю правду, но, когда она достигнет совершеннолетия, расскажи ей обо мне. Всю ли правду о нас говорить или нет, решай сама. Но моя дочь должна знать, что она – Аскольдова, знать, кем были её отец и дед. Тогда и отдай ей этот альбом – как память обо мне. Если случится так, что вам будет очень трудно, вы можете продать его – я не осужу вас, потому что дороже вас двоих у меня никого нет.

За меня не тревожься. Сегодня я покидаю Москву. Ты знаешь, почему… Я не смею ни в чём винить тебя. Видимо, так угодно Богу, чтобы нам не быть вместе. Я не знаю, насколько уезжаю. Не буду говорить «навсегда», потому что уже дважды «навсегда» покидал Россию. На этот раз я не оставляю её, но попытаюсь найти какой-нибудь дальний угол в Сибири или на Дальнем Востоке, где и останусь. Может быть, через несколько лет на меня опять найдёт нестерпимая маята увидеть тебя хоть раз, и я приеду в Москву… Ты же искать меня не пытайся.

Прощай, Аличка. Я хотел бы пожелать тебе счастья, но слишком знаю, что оно невозможно для тебя так же, как и для меня. Поэтому желаю одного – счастья для нашей Ани. Береги её и себя!

Твой Родион».

Прочитав это краткое письмо, Аглая едва удержалась, чтобы не закричать. Быстро убрав альбом в свою тумбочку с тем, чтобы перепрятать позднее, она выбежала в коридор и, быстро надев пальто и валенки, сказала выглянувшей из кухни Нюточке:

– Мне нужно ненадолго отлучиться. Если дядя Саня проснётся, скажешь, что я поехала проведать тётю Лиду. Всё поняла?

Девочка пожала плечами.