Претерпевшие до конца. Том 2

– Мы не обременим вас, Лидия Аристарховна. Деньги ещё есть, и Серёже, слава Богу, становится лучше. О, вы же не знаете, каким мы его нашли! Это было так страшно… Первые недели я не отходила от него ни на секунду, прислушивалась к дыханию – мне всё чудилось, словно он… умер… Я кормила его, как предписывал Саша, давала лекарства, обрабатывала язвы, делала массаж… Вместе мы вспоминали всё прежнее, потому что память оставляла его. Я читала ему вслух, а, когда он засыпал, не смела сомкнуть глаз, боясь оставить его без присмотра. Когда ему снились кошмары, я тотчас видела это по его лицу, будила, успокаивала… И так изо дня в день, из ночи в ночь! Поначалу он боялся каждого шороха. А уж сторонний голос доводил его до припадка. Наши хозяева, совсем старые дед и бабка, не входили в нашу комнату вовсе. Комнатка была маленькая, но брали они за неё, точно это квартира в городе… Как же! Бывший заключённый! Да ещё больной… Кому нужны такие заботы? Иногда мне казалось, что силы оставляют меня. Особенно, когда он вдруг переставал меня узнавать… Как мне было страшно тогда, Лидия Аристарховна! Я боялась за его рассудок, за его жизнь… Мне было так тяжело видеть тоску и неисчерпаемый страх, затравленность в его лице! Я запомнила тот день, когда он впервые улыбнулся! Мне удалось сказать что-то смешное, и он рассмеялся… Первый раз после двух месяцев! Приблизительно тогда же он стал понемногу сам ходить по комнате, а в хорошую погоду мы выносили его, закутав потеплее, на улицу, на солнце. Саша говорил мне, что, если ему хватит сил выдержать зиму, то он, должно быть, поправится. И, вот, мы её пережили… Когда он впервые сам пошёл по снегу, по дороге, я плакала. Это было такое счастье, в сравнении с которым всё ничто… Вы видите, Лидия Аристарховна, у меня половина волос белые. Но и это ничто. Зато мы одолели зиму! И дорогу… А здесь уже весна чувствуется, здесь капель… И здесь – дом! Дома он поправится быстрее, я верю! А потом мы куда-нибудь переберёмся. Я работать устроюсь, и мы… справимся. А теперь простите нас, Лидия Аристарховна! – Тая задохнулась от своего монолога, снова благоговейно сложила руки и сглотнула слёзы, в последнее время то и дело струившиеся из глаз от истощения нервов и сил.

Лидия некоторое время молчала, глядя отстранённо, затем сказала:

– Тебе не в чем оправдываться, Тася. Этот дом – дом Серёжи. Так было и будет всегда. Поэтому уезжать вам никуда не нужно. Серёже будет лучше здесь. Да и тебе тоже. Я понимаю твою жертвенность, но не повторяй моих ошибок. Седые волосы – это, конечно, ерунда. Но, вот, руки у тебя дрожат – я заметила сразу. Отнесись и к себе со вниманием. Ведь если ты загонишь себя, то ему лучше не будет.

– Я понимаю, Лидия Аристарховна, но до себя ли мне было? – Тая, наконец, позволила себе сесть, откинувшись на спинку дивана, и немного расслабиться. Сдержанный, но неизменно дружественный тон Лидии всегда успокаивал её: – Скажите, а что Ика и Женя? Серёжа был бы рад увидеть их. Он сейчас так нуждается в поддержке…

По лицу Лидии промелькнула огорчённая гримаса.

– Я ездила к Ике, когда получила твою телеграмму, – ответила она, хрустнув пальцами. – Прождала её два часа, а поговорили двадцать минут. Видите ли, девочка торопилась! – Лидия взмахнула рукой. – Даже не представляю, как это я воспитала такую непробиваемую эгоистку. Ей никто не нужен! Ни я, ни отец, ни брат… Когда я сказала ей, что отец возвращается, она… Мне показалось, что её это расстроило! Она, конечно, не сказала, но я по лицу поняла!

– А сказала – что?

– Сказала, что рада, что папа жив. Но что её это не касается. Девочка нашла себе жениха и вовсе не хочет отпугивать его отцом – врагом народа. Знаешь, Тася, когда она от него отреклась, мне больно было, но я подумала, что девочка просто испугалась, просто споткнулась… Что, в конце концов, эта бумажка ничего не значит, а она поймёт свою ошибку. Но ошибка была моя! Я всё ещё хотела видеть в моей дочери человека… А она и теперь считает, что поступила правильно! Когда я стала говорить ей разные вразумляющие слова… – Лидия горько усмехнулась, – она смотрела на меня, как на полоумную. «Почему, – говорит, – мама, я должна стыдиться, что отреклась от отца, если он сам первый бросил меня? Если ты, мама, забыла, как он обошёлся с тобой и с нами, то я хорошо помню!» А ведь когда увивалась вокруг него, выпрашивая денежку на кино, не помнила! Только «папочка», «папочка»! А теперь говорит: «Мне не нужен отец – враг народа!»

– Как это страшно… – прошептала Тая.

– Думала, хватит меня удар от таких её слов, от глаз её пустых. Ей-Богу, Тася, впервые в жизни родное чадо по щекам отхлестать хотелось. Стыдно! За неё стыдно!

– А Женя что же?

– Я написала ему, но ответа пока нет… Женя – хороший мальчик, но ты же знаешь, какие у него были отношения с отцом.