Преступление в Блэк Дадли

Все трое были полностью одеты и очень торопились. Происходящее настолько их поглотило, что ни один не додумался взглянуть в направлении лавровых кустов, за которыми спрятались два случайных свидетеля. Уитби забрался на заднее сиденье и опустил шторки на окнах, затем Доулиш и Гидеон подняли тяжелый, похожий на громадный сверток, предмет и протолкнули его с помощью Уитби в заднюю часть автомобиля.

Двери быстро захлопнулись, и большая машина легко заскользила по аллее к выездным воротам. Двое, Доулиш и Гидеон, вернулись в дом.

Вся процедура заняла не более трех минут и была осуществлена четко и бесшумно.

Мегги с испугом посмотрела на Аббершоу.

- Что это было? - спросила она.

Ярость, с которой ответил Джордж, поразила ее.

- Черт бы их побрал, - взорвался он. - Единственная неопровержимая улика во всем этом темном деле только что испарилась. Это было тело полковника Кумба.

В это субботнее утро завтрак представлял собой сумрачную и унылую трапезу. Вайетт сдержанно сообщил всем о смерти дяди. Общее мнение гостей было таково, чтобы сегодня же тактично попрощаться и не мешкая разъехаться. Пожелания умершего в отношении продолжения вечеринки были восприняты с удивлением и отнесены на счет преклонного возраста полковника. Однако всем было ясно, что при данных обстоятельствах об этом не могло быть и речи.

Вайетт, казалось, был удручен; все ему сочувствовали - ход событий не мог принять более скверный оборот. Он сидел в конце стола бледнее обычного, но тем не менее был как всегда элегантен и обходителен. На Вайетте был спортивного покроя костюм с цветным, ярким галстуком.

Компания молодых людей, определенно приунывшая в связи с известными событиями, тихо обсуждала Детали предстоящего отъезда.

Ни Гидеон, ни Доулиш к завтраку не появились, для них даже не были поставлены приборы. Однако некоторое время спустя дверь неожиданно открылась и оба эти человека, больше всего интересовавшие Джорджа в это утро, вошли в зал. Первым появился Доулиш; его лицо в лучах солнца выглядело еще более застывшим и непроницаемым, чем накануне вечером. Впервые все увидели, какой это огромный человек. Он был толстым, почти тучным, но и довольно высоким, мощного телосложения. Длинные седые волосы, зачесанные назад, спадали до плеч, а глаза, единственное, что было живого в лице, ярко горели и, казалось, пронизывали насквозь каждого, на кого он бросал взор.

Гидеон, шедший несколько позади, по сравнению с Доулишем выглядел тщедушным и незаметным. Весь его внешний облик и манеры выдавали человека очень хитрого и коварного. Войдя в зал, Гидеон оценивающим взглядом оглядел компанию молодых людей, словно прикидывал их общий силовой потенциал.

Вайетт вежливо поздоровался с вошедшими, но, ко всеобщему изумлению, те ему не ответили.

Доулиш приблизился медленно к краю стола и, сохраняя на своем лице полную невозмутимость, в течение некоторого времени внимательно изучал сидящих.

- Пусть все замолчат, - наконец произнес он властно. Если бы не угрожающая интонация в его голосе, возможно, к этим словам отнеслись бы с должным юмором, настолько они не соответствовали ситуации.

Как бы то ни было, установилась тишина, и немец продолжил монотонным голосом, который словно пробивался сквозь каменную маску, потому что его лицо по-прежнему не выражало никаких эмоций и было неподвижно.

- В этом доме кое-что пропало, - проговорил он, делая ударение на каждом слове. - Эта вещь принадлежит мне, и ее необходимо вернуть. Нет нужды объяснять, что это такое. Тот, кто взял, или, скорее, украл, знает, о чем идет речь.

При такой наглости все просто оторопели, а Вайетт выскочил из-за стола. От негодования его лицо стало мертвенно-бледным, но он все же старался держать себя в руках.

- Мистер Доулиш, - начал он, - думаю, что вы потеряли чувство меры, беспокоясь о пропаже вашей собственности. Вы должны понимать, что, находясь в моем доме в качестве гостя, вы оскорбили не только меня, но и моих друзей, высказав подозрение в отношении всех нас. Если вы зайдете ко мне после завтрака, перед тем как уехать, я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь вам в поисках.

Немец не шевельнулся. Он стоял во главе стола и немигающе смотрел на Вайетта.

- Пока мне не вернут эту вещь, никто из дома не выйдет, проговорил он жестко. Замечание Вайетта Доулиш полностью проигнорировал.

Вайетт, бледное лицо которого слегка порозовело, обернулся к остальным гостям, с откровенным изумлением переводившим взгляды с одного на другого.

- Я должен извиниться, - сдерживая гнев, сказал Вайетт. - Прошу вас простить эту безобразную выходку со стороны мистера Доулиша. Похоже, что дядина смерть как-то повлияла на этого несчастного.

Доулиш резко повернулся и посмотрел с презрением на молодого хозяина дома.

- Пусть этот человек сядет и замолчит, - с гневом произнес он.

Ему на помощь пришел Гидеон, который со свойственной ему дипломатической хитростью решил несколько снять напряженность момента, неминуемо приближающегося к стадии взрыва.