Преступление, искупление и Голливуд

Именно к ним я обращался за помощью в часы нужды. Когда малыш Дэнни был совсем крошкой, я оставлял его с брейкдансерами. Сын садился на кусок картона, нелепо крутился, и ему кидали монетки. Другой сиделкой из Вениса был Луи Оффер, парень с безумными татушками и красными волосами, уложенными в виде дьявольских рогов. Он постоянно прогуливался по бульвару со своей ручной игуаной. Луи любили все без исключения. Он бы подставился под пули ради моих детей.

Когда Гилберту было шесть или семь, мой друг Эрик попал в аварию на мотоцикле и остался без крыши над головой. Я забрал его жить к себе, а он помогал мне с детьми. Частенько он водил их в ведьмовскую лавку, где продавали свечи для заклинаний, хрустальные шары и прочую фигню. В общем, сиделки у моих детей были что надо.

Мы часто гуляли по пляжу с Дэннисом Хоппером[52] и его сыном Генри, которые жили неподалеку. Генри был погодкой Даниэллы, а в Гилберте просто души не чаял.

Мы с Дэннисом крепко дружили уже несколько лет. Мы встретились, когда моя бывшая подружка Конни (о которой малыш Дэнни растрепал Мэйв, что она не заставляла его собирать игрушки) привела Дэнниса на собрание АА, где я выступал. Он только недавно встал на путь трезвости, и Конни подумала, что мой опыт может ему помочь.

Мы сразу нашли общий язык.

– Дэнни, если ты сумел остаться трезвым, то всякий сможет! – как-то сказал он.

– Не один ты так считаешь, – рассмеялся я.

С того дня мы стали неразлучны и все делали вместе: ходили на собрания, ели, гуляли с детьми. Каждый день Дэннис преподавал мне уроки актерского мастерства.

– Дэнни, если ты пьешь воду в сцене, пей воду! Если заходишь в комнату, заходи в комнату! – говорил он.

Притворство актеров выводило его из себя. Он выступал за естественный подход к делу.

– Просто делай, что должен, и не думай о камерах. Если режиссеру нравится, как ты играешь, он снимет еще один дубль, чтобы уж наверняка. А если ты уверен, что дубль вышел отличный, но режиссер просит тебя повторить, говори: «Нет уж, на этом все!».

Дэннису так нравилось проводить время со мной и Джорджем, что он выбил нам работу в фильме «Предательство», который снимал в Пуэрто-Рико. Сан-Хуан оказался прекрасным городом. Мы с Джорджем словно приехали в оплачиваемый отпуск. Мы тусовались на пляже, и к Джорджу бабы липли толпами. Ему было за семьдесят, но магнетизм и взгляд лиса все еще шли ему на пользу. Многие женщины работали в секс-индустрии – в 1991 году с экономикой в Пуэрто-Рико дела обстояли хреново. Цыпочки умоляли Джорджа забрать их в Сан-Франциско и помочь с работой.

– Что думаешь? – спросил я.

– Дэнни, ты спятил? – удивился он. – Я слишком стар, чтобы каждое утро выставлять девицу на улицу работать.

Я кивнул, а потом спросил:

– А если каждый вечер?

Он рассмеялся. После съемочного дня к нам присоединился Дэннис Хоппер. Увидев стаю женщин вокруг Джорджа, он воскликнул:

– Да как ты это делаешь, старик? Как? Ну как?!

Мы с Мэйв наконец-то расстались с концами. По гороскопу мы были Земля и Вода. А сведи нас вместе – получится грязь. Наши ссоры вышли из-под контроля. Мой сын Гилберт научился говорить полными предложениями еще до года, потому что постоянно пытался нас помирить. Мэйв иногда вспоминает, как четырех-пятилетний Гилберт кричал на нас:

– Да что с вами не так, народ?

Иногда он выражался более дипломатично:

– Пап, почему бы тебе не поспать внизу? Там есть свободная квартира.

Когда все было хорошо, мы выбирались на пляж, возились в воде и ели мороженое. Я часто с ностальгией вспоминаю эти моменты. Когда дети пошли в школу, Мэйв пинками отправляла меня на родительские собрания и школьные вечера. Она была одержима идеей делать все правильно. Она готовила, покупала продукты, убирала – не мать, а супергероиня. Ей легко все это удавалось. Так как она была вегетарианкой, мы нечасто выбирались в рестораны, но очень любили домашнюю кухню. К тому же у меня была суетливая работа и непостоянный график, и я часто зависал на собраниях с приятелями и пил кофе с новичками.

Мэйв как-то договорилась со знакомым фотографом (назовем его К., чтоб не палиться), чтобы он сделал наш семейный портрет. Она не знала, что у него в студии – нелегальный стриптиз-клуб, в котором танцевали сливки порноиндустрии со всего мира. Однажды я был там с Джорджем (не забывайте, что он был сутенером, который отмотал шесть сроков в «Сан-Квентине» и видел, на какое дно может опуститься человек), и он спросил меня:

– Чувствуешь, Дэнни?

– Что именно?

– Адское пламя, которое лижет пятки.

Когда Мэйв рассказала о предстоящей съемке у К., я тут же ему позвонил:

– А Мэйв в курсе, что у тебя за студия?

– Не волнуйся, Дэнни. Днем здесь все прилично! – усмехнулся он.