Преступление и наказание, Часть 4

Raskolnikov made no reply; he sat pale and motionless, still gazing with the same intensity into Porfiry's face.	Раскольников не отвечал, он сидел бледный и неподвижный, все с тем же напряжением всматриваясь в лицо Порфирия.
"It's a lesson," he thought, turning cold.	"Урок хорош! - думал он, холодея.
"This is beyond the cat playing with a mouse, like yesterday.	- Это даже уж и не кошка с мышью, как вчера было.
He can't be showing off his power with no motive... prompting me; he is far too clever for that... he must have another object. What is it?	И не силу же он свою мне бесполезно выказывает и... подсказывает: он гораздо умнее для этого! Тут цель другая, какая же?
It's all nonsense, my friend, you are pretending, to scare me!	Эй, вздор, брат, пугаешь ты меня и хитришь!
You've no proofs and the man I saw had no real existence.	Нет у тебя доказательств, и не существует вчерашний человек!
You simply want to make me lose my head, to work me up beforehand and so to crush me. But you are wrong, you won't do it!	А ты просто с толку сбить хочешь, раздражить меня хочешь преждевременно, да в этом состоянии и прихлопнуть, только врешь, оборвешься, оборвешься!
But why give me such a hint?	Но зачем же, зачем же до такой степени мне подсказывать?..
Is he reckoning on my shattered nerves?	На больные, что ли, нервы мои рассчитываем?..
No, my friend, you are wrong, you won't do it even though you have some trap for me... let us see what you have in store for me."	Нет, брат, врешь, оборвешься, хотя ты что-то и приготовил... Ну, вот и посмотрим, что такое ты там приготовил".
And he braced himself to face a terrible and unknown ordeal.	И он скрепился изо всех сил, приготовляясь к страшной и неведомой катастрофе.
At times he longed to fall on Porfiry and strangle him.	По временам ему хотелось кинуться и тут же на месте задушить Порфирия.
This anger was what he dreaded from the beginning.	Он, еще входя сюда, этой злобы боялся.
He felt that his parched lips were flecked with foam, his heart was throbbing.	Он чувствовал, что пересохли его губы, сердце колотится, пена запеклась на губах.
But he was still determined not to speak till the right moment.	Но он все-таки решился молчать и не промолвить слова до времени.
He realised that this was the best policy in his position, because instead of saying too much he would be irritating his enemy by his silence and provoking him into speaking too freely.	Он понял, что это самая лучшая тактика в его положении, потому что не только он не проговорится, но, напротив, раздражит молчанием самого врага, и, пожалуй, еще тот ему же проговорится.
Anyhow, this was what he hoped for.	По крайней мере, он на это надеялся.