Present simple

Вцепившись в перила, я сделала первый шаг и продвинулась на одну ступеньку. Интересно, как много людей предпочитают проводить время в этом кафетерии, зная о том, что дорога к нему – полоса препятствий?

Сделав второй шаг, я вроде начала расслабляться. Ну и что, что лестница такая? Главное, что меня впереди ждет! Кофе выпью, да заказ в номер сделаю, чтобы перед отправлением могли плотно покушать.

К середине лестничного проема я уже вовсю шагала, даже не держась за перила. И это было моей главной ошибкой – расслабилась раньше времени.

Когда до низа оставалось всего несколько ступенек, я неудачно поставила ногу, отчего та соскользнула. Все, что я успела почувствовать перед тем, как пребольно ударилась затылком о ступеньку – ухнувшее куда-то вниз сердце, острую боль в щиколотке и следом боль, пронзившую мой позвоночник.

Растянувшись посреди лестницы, я лежала и, закусив губу, едва сдерживала вопль. Перед глазами плясали разноцветные огоньки, и все плыло – из-за слез, которые градом катились. Я не могла вдохнуть, потому что каждый вдох сопровождался очередной вспышкой боли, от которой начинало темнеть в глазах, а в голове взрывались петарды.

Я попыталась пошевелиться, но мне это не удалось. Хотела вдохнуть, но боль раскаленным обручем стянула грудь. Хотелось позвать кого-то на помощь, но я не могла найти в себе силы, чтобы выдавить хотя бы тихий, едва слышный стон.

Неужели, для меня все так и закончится – мелькнула в голове безрадостная мысль.

Нет, нет, нет же! Не может быть все так!

Я просто упала – это факт. Ушибла свои кости – это тоже факт. Как и факт, что, если бы я была чуточку упитаннее, мне было бы не так больно. Значит, нужно много есть… Господи, откуда у меня такие мысли? Бред же, какой-то бред!

– Черт! – женский голос выругался надо мной. – Аня! Аня!!! Где тебя черти носят-то, девка неблагодарная? Бегом беги к Гале, пусть вызывает скорую!

Из-за слез, которые так и продолжали катиться, я не могла рассмотреть лицо женщины, склонившейся надо мной.

– Потерпи, красавица. Скоро приедут врачи. Ты из какого номера? С тобой приехал кто-то? – сыпала вопросами женщина, а я может и хотела ей ответить, да не могла. – Неважно. Не двигайся, не то вдруг перелом. Сейчас Анька сбегает к Гальке, а там уже будем разбираться. Вот говорила же я хозяину треклятущему, что обязательно когда-нибудь тут кто-то шею свернет, а ему плевать! У-у-у-у-у, скотина! А ты не переживай, – продолжала тарахтеть женщина, – до свадьбы все-все заживет! Ты только глаза не закрывай, слышишь? Смотри на меня, моргай, если слышишь. Но не закрывай.

Скорую, как ни странно, ждать долго не пришлось. Как и Вадима, которого разбудила администратор. Боль в пояснице начинала потихоньку отступать, на смену ей приходил страх. А что, если я сломала позвоночник? Что, если переломалась вся, и на роду мне написано остаться в инвалидном кресле до самой старости?

Однозначно, я так жить не хотела. Сложно будет жить так… На глаза снова наворачивались слезы, которые я старалась сдержать. Нет не потому, что мне стыдно было плакать при людях, а потому, что слезы – это уязвимость. И я больше всего на свете боялась показать кому-то, что слаба.

Пока врачи скорой помощи осторожно, но все же причиняя боль, перекладывали меня на носилки, фиксируя тело, я смотрела на Вадима, который чуть в сторонке разговаривал по телефону с врачом из частной клиники.

Наконец, он положил телефон в карман брюк и вернулся к нам.

– Сейчас здесь сделаем рентген, чтобы знать, что повреждено. А после отправимся обратно, в Москву. Машина для транспортировки уже выехала, – сказал он, следуя за нами по коридору. – Я сдам номер и поеду за вами следом.

Я лишь закрыла глаза, стараясь не выдать ничем своего страха. А страшно было. Паника волнами накатывала, и как бы я не гнала от себя дурные мысли, они с упорством, которому позавидовали бы многие, лезли назад.

До небольшой больницы соседнего городка мы доехали быстро. Причем, меня удивило то, что Вадим оказался там раньше нас. Когда мы подъехали, он нервно расхаживал вдоль входа, крутя в руках пачку сигарет.

Вот засранец! А мне запрещал когда-то, между прочим!

Прищурившись, посмотрела на Вадима, всем своим видом говоря, что еще припомню ему это. Мужчина, словно прочитал мои мысли, и смяв пачку, бросил в урну.

По итогам рентгена оказалось не все так ужасно. Наверное, мое невезение в тот момент спало крепким сном, а потому я отделалась лишь сильным растяжением связок, но без переломов. И это меня радовало. Я даже снова расплакалась, когда полная женщина лет сорока пяти, с вытравленными в белый цвет волосами, улыбнулась, пошутила про то, что теперь мужик мой обязан носить меня на руках, сама посмеялась со своей шутки и отпустила меня с врачами, приехавшими из Москвы.

– Девка в рубахе родилась, – слышался ее удаляющийся голос. – Так навернуться и не переломаться. Хороший ангел-хранитель у нее.