Преподаватель

— Боюсь, мне этого не понять, он никогда не делает поблажки, — Джейн положила ладонь на колено возлюбленного и ехидно, щуря глаза, пролепетала, — словно злостный учитель. — чем вызвала его смех.

Такая лёгкая власть неимоверно злила новоиспечённую жену брата, а потому она, будто невзначай, решила сменить тему:

— Ты молода, где-нибудь работала до издательства?

— Да, я работала официанткой в кафе.

— Трудолюбие — это хорошо. — пальцы Софи крутили ложку, погрязшую в тягучей жиже — Жаль, что вы так скоро нас покидаете, хотелось узнать тебя получше, надеюсь, увидимся на праздники.

Хотела ли она потопить нелепыми вопросами новую избранницу своего бывшего, или же это был пустой реверанс в сторону новой знакомой, было не совсем ясно. Да и реакции Уилла, что, по всем законам жанра, должна распылять всех без разбора потоками ревности, почему-то не наблюдалось. Казалось, что во всём этом лицедействе с безмерным равнодушием всех действующих лиц, лишь Джейн старалась всеми силами отыграть роль, борясь с истинной реакцией на происходящее.

Конечно, знай она чуть больше до поездки, скорее всего, отказалась бы от неё, хоть и поддержка, столь необходимая партнёру, была не лишней, и та безусловно рада была её оказать. Это шапито было насквозь пропитано человеческими реалиями, и оттого отваживало от себя спектром лжи и лицемерия.

Лицо Софи, меняющееся под игрой света и тени то пугало, то привлекало. Вернувшись домой, Джейн заметила, что её черты в воспоминаниях искажались, приобретая отталкивающий характер, а вскоре и вовсе стали походить на демонические. Тем самым демонстрируя, насколько несовершенны были способности девушки понимать и разбираться в людях. А ведь нельзя было сказать, что она не пыталась понять или, как минимум, объяснить, хотя бы для себя, те или иные поступки.

Казалось бы, любовь — прекрасное чувство, преодолевающее порой немыслимое, содействующее постичь жизнь и самого себя. Так почему же эта женщина, если она действительно любила, разрушила крепость и создала вокруг себя праздничное убранство из пластика, от которого страдала. А может это и не любовь вовсе, а лишь желание быть единственной в жизни тех, кто ненавидел друг друга и дрался на мечах в призрачной надежде хотя бы прикоснуться к заветной награде, ведь так приятно быть недостижимым трофеем.

Всю дорогу домой, весь вечер и всю ночь Джейн почти не разговаривала, изредка отвечая на вопросы коротко и сухо. Она устало рухнула на кровать, словно в смертельном изнеможении, и быстро заснула, многократно прокручивая в голове события минувших выходных. Её кожа побледнела, закрытые веки слегка дрожали, а прижатые подушкой щеки надулись как у обиженного ребёнка.

Ник выключил весь свет в квартире, когда обнаружил, что девушка заснула, долгое время он думал, что она просто лежала, отягощённая раздумьями. Обнимая одеяло, она свернулась калачиком как новорождённый зверёк и приглушённо сопела.

Как ни странно, её беззащитный вид впервые ничуть не трогал профессора, он долго вглядывался в тёмные очертания возлюбленной, силясь отыскать сожаление, но не смог. Он не жалел, что привёз её в логово семьи, как не жалел о её разочаровании, скорее даже жаждал его. Бесспорно, ему было проще пасть от её сокрушительного огорчения и, возможно, даже потерять, чем притворяться, что он не тот, кем являлся. Что в его жизни не было обмана, бегства и жалости к себе.

Софи гораздо легче вошла в его жизнь, они знакомы были с детства, его родители хорошо её знали и очень любили. Она часто зеркалила его интересы, и долгое время казалось, что их разделяла, пока воодушевление не иссякло, а реплики не стали подозрительно повторяться. Любить её было куда проще, потому что она никогда не расстраивалась.

И сейчас, глядя на застывшее в печали лицо, Нику было противно от самого себя, но невероятно спокойно от тяжести, что спала с плеч и больше не тяготила, от знания, которым теперь обладала его девушка. И оттого, что даже сокрушённая огорчением, увидев его слабость и ничтожность, она не ушла, а продержалась до конца, чем вызывала восхищение. Пожалуй, если она не убежит, как делал он сам, и сумеет принять его после такого, то тот никогда не отпустит её и не потеряет.

Неделя после свадьбы пробежала быстро и сумбурно, близились новогодние праздники, а значит над головой зияла череда контрольных работ, промежуточных экзаменов и зачётов. Молодой профессор нехотя составлял задания, предвкушая головную боль от нелепых ответов и продолжительных пауз, где он, как всегда, скрестив руки на груди, будет стараться воздерживаться от ехидных комментариев. Его трудолюбивая возлюбленная с головой погрузилась в учебники, падая в лапы своей педантичности, но делать это предпочитала у него дома, чтобы, не смотря на обязанности, быть рядом.