Прелесть

И ничего не произошло. Абсолютно ничего. В мозгу не щелкнуло. Не возникло чувство падения, не накатила тошнота.

Вообще никаких ощущений.

Значит, не получилось. Игра проиграна.

Робот открыл глаза. Он там же, где и был. Тот же холм, то же солнце сияет в лазурном, как яйцо малиновки, небе.

Дженкинс сидел неподвижно, и молчал, и чувствовал, что на него смотрят. Смотрят и ждут.

Да, все осталось прежним.

Вот только… там, где раньше пламенел куст монарды, теперь синеют незабудки. А вот цветущая виргинская роза — ее не было, когда Дженкинс закрывал глаза.

— И что, это все? — с явным разочарованием спросила девушка, та, что хихикала.

— Да, это все, — ответил Дженкинс.

— А можно нам теперь пострелять? — задал вопрос паренек.

— Да. Но будьте осторожны: стрелы опасны, не направляйте их друг на друга. Питер покажет, как обращаться с луком.

— Мы займемся завтраком, — сказала одна из женщин. — Дженкинс, ты принес корзину?

— Да, — ответил робот. — Попросил Эстер подержаться за нее, пока мы играем.

— Чудесно, — кивнула женщина. — Ты каждый год преподносишь нам какой-нибудь сюрприз.

«Вы и сейчас не будете разочарованы, — подумал Дженкинс. — Мой сюрприз — пакеты с семенами, и на каждом аккуратная этикетка.

Семена пригодятся, — размышлял он. — У нас будут огороды и поля. Нам снова предстоит выращивать пищу.

А еще понадобятся луки и стрелы, чтобы добывать мясо. И гарпуны, и крючки — для рыбной ловли».

Постепенно он замечал и другие отличия. Иначе наклонено дерево на краю луга. Добавился изгиб у реки далеко внизу.

Дженкинс молчал, купаясь в солнечных лучах и слушая щебет женщин, которые расстилали скатерти и выкладывали снедь из корзин.

«Надо им сказать, чтобы не съели все в один присест, — подумал робот. — Пищи должно хватить на пару дней, пока мы не найдем съедобные коренья, рыбу и фрукты.

Да, скоро придется открыть им глаза. Сказать: отныне вы можете полагаться только на собственные силы. Зато вам позволено делать все, что угодно. Этот новый мир — ваш.

И надо предостеречь их насчет коббли.

Впрочем, это не так уж и важно. Человек умеет справляться с угрозами. Беспощадно сметая все, что встает у него на пути.

— Господи, защити бедных коббли, — вздохнул Дженкинс.

Банда смертников на Мэйн-стрит

1 Должок

Шериф Клинт Паркер остановил буланого мерина на краю неглубокого ущелья. За ущельем раскинулось ранчо Аткинсов. Паркер устремил взгляд на покосившиеся домики, припоминая все углы и закоулки.

С годами эти скромные постройки не стали выглядеть богаче. Вон сарай, где они с Люком прятались в детстве. Вон ручей, где они рыбачили. Вон покосившаяся изгородь — выглядит так, словно устала от жизни, да еще хватила лишку. А ведь старый Мэтт клялся и божился, что поправит ее и она будет как новенькая.

Старый пес заметил незваных гостей. Бочком слез с крыльца, доковылял до ворот и сердито залаял.

— Что задумался? — хмуро спросил Фрэнк Бетц, старшой с ранчо «Дикая индейка». — Где твоя шерифская храбрость?

— Они мне как родные, Бетц, — сказал Паркер. Помолчав, объяснил: — Старый Мэтт Аткинс с женой приютили меня, когда родителей забрала холера. Обращались со мной как с сыном. А Люк мне как брат.

— Короче говоря, у тебя кишка тонка, — насмешливо процедил Бетц.

— Думаю, — тихо сказал Паркер, положив руку на кобуру, — что Люк Аткинс не убивал твоего босса. Но если улики покажут, что я не прав, я его арестую. Хочешь что-нибудь добавить?

— Нет. — Бетц, коренастый красномордый парень, сгорбился в седле. — Ни слова. Меня все устраивает.

Паркер тронул буланого шпорой, и тот галопом пустился вниз. Старый пес, охромевший от ревматизма, с лаем вышел навстречу. Признал Паркера, умолк, приветственно завилял хвостом и поплелся к дому.

Старый Мэтт Аткинс с извечной трубкой под седыми усами выбрался из кресла-качалки на обветшалом крыльце.

— Привет, сынок! — крикнул он и тут же осекся, увидев Бетца.

— Здравствуй, Мэтт, — сказал Паркер. — Люк дома?

— Был где-то здесь. Пойду разбужу мать. Скажу, что за гость пожаловал.

— Пока не надо. — Паркер предупреждающе поднял руку. — Как она?

— Неважно. — Старик сосредоточенно попыхтел трубкой, в усах у него заклубился табачный дым. — Старость не радость. Она по тебе скучает, Клинт. Давненько ты к нам не заворачивал.

— Дела, — ответил Паркер.

И сразу понял, как паршиво звучит эта отговорка. Старики взяли тебя сиротой и вырастили как своего, а теперь у тебя дела.

Дверь открылась. На крыльцо вышел Люк.

— То-то я слышу, голос знакомый, — сказал он. — Ты ко мне, Клинт?

Кивнув, Паркер провел языком по пересохшим губам. Ясное дело, Люк с Мэттом понимают: что-то не так. Достаточно было увидеть Бетца. Оба знают, что по собственной воле Паркер не стал бы разъезжать бок о бок с этим подонком.

— Что стряслось, Клинт? — спросил Люк.

— Ничего особенного, — подал голос Бетц. — Так, небольшое убийство.

— Что он тут забыл? Захватчик, чтоб его! — рявкнул старый Мэтт, вцепившись в перила. — Зачем ты привел его, сынок? Какое еще убийство?

— Он здесь по делу, Мэтт, — сказал Паркер. — Убили Байрона Кэмпбелла. Подстрелили из засады в Телячьем каньоне.