Прекрасный инстинкт

— Я ничего не знаю наверняка. Мертвые люди не разговаривают, Коннер не знает, а мой отец… — я откидываю голову назад со злобным смехом. — Даже не проси меня вспоминать о нем. Все, что я знаю, это то, что меня не было во время такой крупной ссоры, как эта, но она могла произойти в любое время. Но если это последнее воспоминание Коннера между тем, когда она была жива и когда умерла, вероятнее всего, скандал произошел, когда я была в отъезде. За исключением лагеря и школы, я всегда находилась поблизости, и даже больше, чем приятель. И после того, как он получил травму, честно говоря, мама практически была мертвой, похожей на зомби, поэтому я сомневаюсь, что у нее были силы ругаться.

— А твой отец никогда не рассказывал тебе, что произошло? Уверен, он как минимум должен был придумать какую-то историю. Он ведь не думал, что люди не станут задавать вопросов? Что насчет Службы защиты детей и твоей семьи? — он говорит быстро, выходя из себя.

Я поняла тебя, Кэннон, я через все это проходила и также чувствовала растерянность. 

— Ох, проводилось расследование. Но не Службой защиты детей, так как ему было уже больше восемнадцати, — я бросаю в его сторону колкий взгляд, — но, разумеется, было несколько вопросов. Брюс — все, что осталось от маминой семьи, и он тогда заботился о моей тете. Родители моего отца? Они такие же наивные, как и все, кто когда-либо встречался с этой сволочью. Так что остаются только моя мама, находящаяся в ступоре и неспособная связанно говорить, и мой отец, утверждающий, что его там не было. Никто не мог подтвердить обратное, и паства в Саттоне снова приняла моего отца, тем самым вернув ему политический и социальный статус. Случившееся просто посчитали несчастным случаем, неразрешимая загадка, на которую люди предпочли закрыть глаза. Не прошло даже нескольких месяцев, прежде чем моя мама отправилась спать и уже не проснулась. Ее смерть классифицировали как передозировку, анализ крови подтвердил это. Она выбрала легкий путь: и при жизни, и когда решила уйти из нее. Она была слабой, трусливой и оставила своих детей самим заботиться о себе в том бардаке, который сама же и создала. Ох, но она обеспечила нас финансово.

Я издаю резкий смешок, который звучит даже более жестоко, чем мои следующие слова.

— Но к тому моменту Коннер не мог даже сосчитать деньги — неверный способ помочь. Было уже слишком поздно. Ха.

Я чувствую изумление и неуверенно протягиваю руку, чтобы проверить — да, я плачу.

— До этой секунды я даже не подозревала, насколько сильно я злюсь на свою маму. Я всегда думала о ней как о своем ангеле-хранителе.

Она ушла, ушла окончательно. Рана снова открыта, такое чувство, словно я только что опять потеряла ее.

— Эй, — он приподнимает мою голову. — Она твой ангел. Лиззи, твоя мама любила тебя. Слабость не означает зло. Кроме того, если посмотреть с другой стороны, это выглядит так, будто она настолько погрузилась в свое несчастье, что не смогла справиться с этим. Она вызывает у меня скорее сочувствие, нежели злость.

— Может быть. Я не знаю, — я закрываю глаза, а он держит мою голову в своих руках. — Теперь я готова поспать.

Он перекатывается на спину и осторожно увлекает меня за собой, размещая мою голову на своей согнутой руке, чтобы легче было моей шее, и без остановки целует мои волосы снова и снова; это последнее, что я запоминаю.

Всего несколько часов спустя Кэннон будит меня, покрывая мое лицо поцелуями и что-то воркуя на ухо. Убедившись, что я окончательно проснулась, он идет в душ, в то время как я звоню своему адвокату Уиллу Моррисону. Он был со мной с тех пор, как мне исполнилось восемнадцать, и я боролась за опеку над Коннером, и помог мне выиграть. К счастью, его отец работал на моего дедушку, со стороны мамы, конечно, поэтому он был готов пойти против такого влиятельного человека, как мой отец.

Я вкратце изложила ему планы моего отца, а также рассказ Коннера, но его реакция была довольно мрачной. Он собирается перезвонить мне после того, как сам сделает несколько звонков и проверит кое-какую информацию. Но он полагает, что при условии, если мой отец не скрывает их местоположение и открыт для общения, пока они в отъезде, то он находится в рамках правовых принципов нашего соглашения и может забрать Коннера. Что касается воспоминаний Коннера, то необходимо провести оценку утвержденными специалистами в области психического здоровья, и подробно изложить им все лично.

Он что, блин, шутит? Нельзя просто щелкнуть пальцами и ожидать, что Коннер повторит все по памяти по первому же требованию! Следовательно, воспоминания Коннера в основном бесполезны.

 Находясь на грани уныния, я одеваюсь и плетусь в ванную, чтобы привести в порядок волосы и почистить зубы, не обращая абсолютно никакого внимания на уединенность Кэннона. Он уже вышел из душа, полотенце обернуто вокруг его талии, а капельки воды блестят на его груди, но один быстрый нерешительный взгляд — это все, на что я способна.

— Плохие новости?