Прекрасный инстинкт

Безоговорочно, я готова честно ответить в то же мгновение.

— Ничего.

Его лицо озаряется, а глаза становятся влажными — затуманенные бриллианты цвета настолько насыщенного шоколада, что можно буквально ощутить, как они тают у тебя во рту — когда он произносит.

— Я тоже, сирена, я тоже.

И с этими словами, не отводя взгляда друг от друга, мы вместе кончаем, захваченные действом, слишком прекрасным даже для слов песни.

Второе удивительное событие — Коннер возвращается домой!

Клянусь, я бы смогла пробежать эти двадцать пять миль быстрее, чем Кэннон проехал на машине. И что же происходит, когда я вижу его? Ну, я показываю приятелю, что такое настоящая блокировка в полную силу. Это подобно тому, как я со своими 112 фунтами сбиваю его, весом в 240 фунтов, с ног, опрокидывая на задницу, а затем душу его слюнявыми поцелуями и заливаю слезами.

Я скучала по нему.

Я люблю его так чертовски сильно.

И я очень завидую его загару.

— Кэннон, помоги! — просит он, смеясь. — Она обезумела из-за меня, забери ее!

— Ох, прошу, ты можешь вытерпеть ее, — подбадривает его Кэннон. — Она скучала по тебе, приятель. Позволь ей проявить свою любовь.

Находясь подо мной, он мгновенно замирает, а его голубые глаза округляются, словно блюдца.

— Кэннон назвал меня «Приятель», — произносит он шепотом — что по шкале громкости от одного до десяти означает семь.

Хм-м, так и есть.

— Тебя это устраивает или нет? — в ответ я действительно шепчу.

Он кивает головой с глуповатой улыбкой на лице.

— Мне это нравится. Он меня любит.

— Да, Коннер, это действительно так.

— Кхм-кхм, — мой отец прочищает горло, прерывая полный любви, но, тем не менее, лишенный благородства спектакль в стиле реслинга, который мы устроили в фойе, и я вскакиваю, в смущении поправляя свою одежду.

Он улыбается, почесывая подбородок.

— Элизабет, не стоит волноваться. Я думаю, это потрясающе, что ты в состоянии поколотить брата. Это дает мне понять, что не стоит беспокоиться о том, сможешь ли ты позаботиться о себе, если ты натолкнешься на, — он задумывается, — уличную драку? Борьбу между бандами? Как сейчас принято говорить?

Очевидно, он что-то принял из-за длительного перелета, и действие еще не закончилось. Борьба между бандами? Может, во время полета показывали Вестсайдскую историю (прим.: Вестсайдская история (англ. West Side story) — культовый американский мюзикл 1957 года, являющийся адаптацией классической пьесы Уильяма Шекспира «Ромео и Джульетта». Действие разворачивается в Нью-Йорке середины 1950-х гг. и повествует о противостоянии двух уличных банд).

— Мистер Блэквелл, — он делает несколько шагов в сторону Кэннона и протягивает руку, — рад снова вас видеть. Вы также возьмете перерыв в творчестве группы?

— Да, сэр, настолько же, насколько и Лиззи. С самого начала она была единственной причиной, по которой я вообще в этом участвовал.

— Приятель и Лиззи? — он вскидывает свои чрезмерно густые брови и принимает, как он считает, устрашающую позу. — Кажется, вы довольно близки с моими детьми.

Кэннон кивает, не попадаясь на удочку. В его поведении нет никаких оборонительных действий.

— Мне бы хотелось так думать. Каждый день работаю над тем, чтобы стать еще ближе. Собственно говоря, возможно, в скором времени вам придется звать меня Кэннон.

— Это его имя, папа.

— Спасибо, сынок, я в курсе, — он широко улыбается Коннеру. — Ну что ж, Бог свидетель, Коннер превосходно разбирается в людях. И что до этого, — кивком головы мой отец указывает на меня. — Если вы расположили ее к себе, то, безусловно, заслужили право, чтобы к вам обращались Кэннон.

— Что скажешь, Лиззи, я расположил тебя к себе? — спрашивает Кэннон, слишком самоуверенный в себе.

— Заткнись, — я закатываю глаза.

— О, да, — Ричард хлопает его по спине, — ты ей нравишься.

Что ж, ладненько, шоу «Семейка Брэдли» длилось всего лишь тридцать минут, поэтому пора ЕХАТЬ.

— Коннер, где все твои вещи? — я спрашиваю.

— В нашей с Воном комнате, — он лучезарно улыбается.

Я нацеливаю всю свою язвительность на Дика — заслуженная, общепринятая форма имени Ричард — и упираюсь руками в бока.

— Ты отдал половину его комнаты кому-то еще? Их тут девять, и он появился здесь первым. Какого черта ...

Моя бешеная тирада резко прерывается… Коннером.

— Я хочу жить вместе с Воном, он веселый. Это прекрасная идея, да, Бетти?

Чувствуя себя перегруженной, я тру виски и зажмуриваю глаза.

— Приятель, — говорю я как можно спокойнее, — пожалуйста, иди и собери свои вещи. Нам пора уезжать.

— Лиззи, может тебе стоит…

— Не лезь не в свое дело, Кэннон! Он не твой брат, не твоя забота! Я. САМА. РАЗБЕРУСЬ.

— Сэр? — он умоляюще смотрит на моего отца, чьи губы подергиваются, когда он вытягивает руку, как бы говоря «конечно же, чувствуй себя как дома», и слегка наклоняется.

— Я захвачу два бокала скотча и буду ждать тебя в кабинете. Третья дверь справа, — указывает он.