Прегрешения богов

   Пендлтон вытаращился на диковинную громадину — Утер ростом совсем немного уступал великанам. Браст глянул на Утера так же кисло, как на все вокруг, и спросил:

   — Вы сопровождаете принцессу?

   — Да, — ответил Утер рокочущим басом, отлично подходившим к его богатырскому росту. Занимаясь с логопедом, он избавился от дефектов речи, возникавших из-за клыков, и теперь, если хотел, мог изъясняться будто на приеме у британской королевы. Его — и нас тоже — забавляло, как люди пытаются увязать его внешность и речь профессора из Оксфорда.

   — Я считал, что нас и четверых телохранителей будет достаточно, — сказал Браст.

   Я сделала шаг вперед, улыбаясь.

   — Конечно, достаточно. Но Утер наш коллега, и нам нужно обсудить с ним некоторые подробности дела.

   Оба полицейских оглядели Утера сверху донизу. Я такие взгляды уже видела, и Утер тоже. Он сказал:

   — Мне вам процитировать Мильтона и Китса или назвать результаты футбольных матчей? Как вам легче будет поверить, что я не такой идиот, каким кажусь?

   Пендлтон забормотал:

   — Мы не… То есть, я не… Мы ничего такого не говорили.

   — Брось, Пенни, — сказал Браст и прищурился на Утера. Без малейшей тени иронии он спросил: — Значит, тебя на работу не за милую мордашку взяли?

   — Браст! — ошеломленно сказал Пендлтон, как будто оскорбился за Утера. То ли он еще моложе, чем я думала, то ли на службу поступил позже обычного. Так мог бы оскорбиться штатский, но не коп.

   Утер раскатился смехом:

   — Нет, не за милую мордашку.

   Браст расщедрился на легкую усмешку:

   — Ну тогда помоги нам слегка подвинуть этих законопослушных граждан.

   Пендлтон удивленно переводил взгляд с одного на другого, не понимая, каким чудом они поладили. А я понимала. Утер отлично знает, как он выглядит, и терпеть не может, когда делают вид, будто ничего такого в его внешности нет. Ему нравятся те, кто на самом деле спокойно относится к его внешности, а лицемеры всегда выводят его из себя.

   — Пошли, верзила, — сказал Рис. — Расчистим дорогу для славных полицейских.

   — Думаешь, ты сильно поможешь, коротышка? — улыбнулся Утер;

   Рис ухмыльнулся во весь рот:

   — Как-нибудь я затащу тебя на слэм.

   Гален весело фыркнул:

   — Чур, я с вами.

   — Что такое слэм? — спросила Шаред.

   На удивление всем, ответила ей Катбодуа:

   — Это когда на концерте люди собираются перед сценой, странно танцуют и часто получают травмы. — Он задумчиво улыбнулась про себя. — На Утера на слэме было бы интересно посмотреть.

   — Не знала, что ты любишь современную музыку, — удивилась я.

   — Вряд ли вашему высочеству были интересны мои вкусы.

   Возразить было нечего.

   Утер шагнул вперед, и репортеры сразу попятились — он одними размерами впечатлял. Но вопросы все равно посыпались, причем обращенные к неведомому Константину.

   Рис и Гален встали по бокам от меня, Браст впереди, Пендлтон сзади, Шаред и Катбодуа по бокам и позади всех. Шолто шел рядом со мной, как Джулиан по дороге сюда, но за руки мы не держались — это неуместно на полицейской работе.

   Утеру все же пришлось остановиться: толпа стала такой плотной, что оставалось только идти по головам. Браст что-то сказал в наплечный микрофон — вероятно, вызывал подкрепление. После сегодняшнего меня никогда не позовут на помощь полиции, а я ничего не могу с этим поделать.

   Утер попытался как-то повлиять на обстановку:

   — Меня зовут Утер Кабанья Голова. Я работаю в «Детективном агентстве Грея и Харта». В кино не снимаюсь.

   Женщина-репортер сунула диктофон почти ему в лицо с вопросом:

   — У вас клыки крупнее, чем у него. Может, и другое что тоже длиннее?

   Я потихоньку спросила у Риса:

   — Где это снимается тот парень?

   — В порно, — ответил Рис.

   Я вытаращила глаза. Рис ухмыльнулся и кивнул:

   — Угу.

   — Что, вот сейчас? — спросила я.

   — И похоже, фильмы популярные. У нашего великана то и дело просят автографы и предлагают ему всякое.

   Я в ужасе потеряла слова. Утер очень скрытен, почти застенчив в интимном плане. Мало что могло бы расстроить его сильнее. И я никак не могла придумать, как бы это прекратить. Люди редко обращают внимание на детали, а тот Константин, наверное, был единственный призрак-в-цепях в Лос-Анджелесе, кроме Утера. Все равно что оказаться двойником Брэда Питта — людям хочется, чтобы это был он, и они не верят, когда пытаешься отпираться.

   — Надо думать, партнерши у него там тоже фейри, — сказала я, придвигаясь к Рису, чтобы репортеры не подслушали — до них была пара шагов.

   — Основные действующие лица — да, но и люди бывали.

   Я вытаращилась на Риса; его единственный глаз блеснул при виде моего изумления.

   — Но, Рис, даже я с Утером переспать не смогу, не порвавшись, а я все же не человек.

   — Насколько я понимаю, люди там на разогреве и на вторых ролях.

   Гален вклинился между нами:

   — Ну не знаю, как по мне, так порно с одними фейри впечатляют больше. Видеть, как такая дубина входит в такую узенькую… — Он скорчил рожу. У сидхе не так просто вызвать отвращение, так что мне его гримаса много сказала о содержании фильма.

   — Ты смотрел, что ли? — поразилась я.

   — Утеру хотелось посмотреть, но не в одиночестве. Он нас в агентстве собрал, для моральной поддержки.