Предварительный диагноз: смерть

Два калаша ударили почти одновременно. Но нас бы это не спасло, я уверен. Если бы тварь не застряла раздувшимся брюхом в дверном проёме…

Она визжала, пытаясь протиснуться, едва ли не громче, чем грохотало наше оружие. Тянула костлявые тощие руки, как нищенка на рынке, стремясь ухватить хотя бы одного из нас. Пули отрывали ей пальцы, вгрызаясь дальше в бледно-серое жирное туловище. А она всё билась на месте, захлёбываясь в яростном верещании. Только когда Артём снёс ей большую половину головы, вопли прекратились, уступив место булькающим хрипам, и тварь начала грузно оседать.

В ушах звенело так, что ближайшие несколько минут мы общались только жестами. Пинками выпихнули подрагивающее тело паука из дверного проёма, и я подошёл к стене с рисунком дерева. Никакого намёка на кнопку, панель или любой другой секретный механизм, убирающий её в сторону. Хотя на то он и секретный. Ладно, как говорится, что один построил, другой всегда может сломать. Вернулся обратно в коридор, достал две гранаты, показал на них, на стенку и велел всем уйти за угол.

Взрыв гулко ухнул, взметнув в воздух мелкую красную крошку. Часть фасада обвалилась, обнажив кирпичную кладку. Вторая граната завершила начатое, проделав приличную дыру. Я подхватил рюкзак и первый нырнул внутрь. Сергей с Артёмом изумлённо крутили головами, пока мы торопливо шли по коридору мимо жилых комнат. А когда я вывел их в основную пещеру, замерли, не веря своим глазам. Сияющая оранжевая паутина, затянувшая собой весь высокий каменный потолок, была видна невооружённым взглядом. Учитывая того же цвета монумент, стоящий в чаше с зелёной жижей, и две каменные ёмкости, покрытые разноцветным переливающимся одеялом, зрелище было впечатляющее.

Перепрыгивая через ступеньку, сбежал вниз. Остановился возле ванны с братом, пытаясь разглядеть его сквозь радужные сполохи. Бесполезно, только глаза заболели.

Я скинул мешок с плеча, достал Серёгино тряпье. На всякий случай обмотал руку поверх дождевика и начал сбивать сверкающие нити. Жгло даже через одежду. Закусив губу, я остервенело рвал на части упругие цветные жилы. Они отлеплялись от брата с мерзким влажным чавканьем, возмущённо извиваясь в попытках снова прилепиться к источнику пищи.

Откуда во рту медный привкус собственной крови?

То, что я видел, не могло быть правдой.

Всё тело Семёна было исполосовано рубцами и воспалёнными ссадинами от постоянного контакта с корнями этого проклятого дерева. Невероятно похудевший, словно узник концлагеря, он лежал на боку, в одних трусах, немного поджав под себя ноги. Голова покоилась на согнутой в локте руке. Как в детстве. А потом ещё вечно жаловался, что не чувствует её, когда утром возвращался обратно в тело. К горлу подкатил предательский ком.

Нет. Не сейчас.

Нельзя сейчас.

Нельзя.

Я – боль.

– Охренеть, – шёпот Артёма над самым ухом заставил меня вздрогнуть. – Это твой брат?

– Помоги мне его вытащить и займитесь Борисом.

Но помощь оказалась лишней. Семён весил чуть больше взрослого ребёнка. Я медленно опустил его на землю, поправил сбившиеся на лбу волосы. Через несколько секунд он открыл глаза.

– Ну, что, не передумал меня везти в Москву, старший?

Семён говорил чуть слышно, еле шевеля опухшими губами.

– Сказал же тебе, уходи. Упрямый ты сукин сын.

– Наоборот, очень удобно. Ты теперь в ручную кладь можешь поместиться. На билетах сэкономлю.

Отличная шутка. Только голос дрожит, выдавая такие ненужные эмоции. Сука.

Где-то на другом краю галактики слышен отборный мат и оханья Бориса.

Это хорошо.

– Сколько у нас времени? – Семён пытается приподняться на руках, обессиленно падает обратно. Но голос звучит уже громче и твёрже.

– Мало, почти нет.

– Степаныч?

– Бежит сюда с подмогой. Это ерунда, – я поднимаю с пола автомат, – у нас патронов на всех хватит. Их не так уж и много.

– Ошибаешься, у него целая армия спящих.

– Кого?

– Паука помнишь? Тут таких сотни захоронены, уже много веков. Бывшие слуги. Это здание… гораздо старше…

Я вижу, что ему тяжело говорить, он делает глубокий вдох и продолжает:

– Оно было частью города, в котором все поклонялись Древу… Жители соседних поселений собрались вместе и перебили хранителей… таких, как Степаныч. Но уничтожить семя не смогли… поэтому просто запечатали вход. Оставшиеся без энергии последователи забились под землю и впали в спячку…

– И че делать? – у меня за спиной стоит Борис.

Он тоже почти голый, но уже деловито примеряет раскиданные Серёгины вещи.

– Я помогу, надо только немного набраться сил, – брат закрывает глаза. – Я помогу…

Я встаю и оглядываю свою команду. У всех на лице одно и то же выражение. Мрачная, отчаянная решимость. Нам нечего терять. Значит, шанс есть. Артём проверяет, сколько осталось патронов в рожке, лезет в рюкзак, пересчитывает обоймы. Достаёт оставшиеся два ТТ и отдаёт Борису.

– Ещё восемь для калашей и десять пистолетных. Если по пуле на тварь, то....

– Т'ала карс так'ка наул кин та!!!