Предварительный диагноз: смерть

Я аккуратно разложил всё по своим местам, закрыл сейф, проверил замки на ящиках и вышел в коридор. Уже на лестнице меня встретила переливающаяся оранжевая паутина. Охватывая затейливым узором стены и потолок, она уходила куда-то вниз. Выглядело даже немного празднично, если не знать, на что она способна. Как я и предполагал, весь этаж был пуст. Ни медсестры, ни санитаров – вопиющее нарушение, на которое всем насрать.

Я подошёл к знакомой двери с надписью «Только для персонала» и заглянул внутрь.

Вы когда-нибудь видели, как тля облепляет стебель растения? Вот примерно так же несколько санитаров с медсёстрами с затянутыми мутной поволокой глазами замерли на потолке и стенах небольшой комнатки. Каждый из них приник к оранжевой паутинке, слизывая, как котёнок, свечение с её поверхности. Жаль, телефона нет, селфи на этом фоне вышло бы отличное.

А потом я зевнул. Зевнул! В состоянии перехода! Времени было совсем мало. Я быстро вернулся обратно к дежурному посту, ещё раз внимательно изучил монитор с картинками спящих людей в палатах. Камеры везде были развешены примерно одинаково. Отлично.

Подцепил штекер и обесточил системный блок. Съёмка продолжится, но уже без записи. Первым делом зашёл к себе, увидел купол пожарного датчика в верхнем углу палаты.

Оно.

Взял стул, дотянулся до камеры, превращая электронную начинку в труху. Теперь то же самое нужно проделать в других палатах, чтобы не было лишних вопросов. Я почти физически ощущал, как уходит из меня энергия. Ещё и все эти упражнения расходовали её с удвоенной скоростью. В других комнатах пациенты жили по трое или четверо. Слава богу, никто не проснулся, чтобы посмотреть, как мимо непринуждённо левитирует стул. Уничтожив камеры в четырёх других палатах, я понял, что долго уже не продержусь. Хорошо, что по мгновенному наитию успел первым делом зайти в гости к своим новым знакомым. Борис и Сергей лежали, словно подключённые небольшими стебельками к обширной светящейся паутине. Да и не только они, в соседних палатах происходило то же самое, хоть и выборочно. Я вспомнил ежедневник главврача.

К – кормёжка.

Разобравшись с камерами, вернулся на дежурный пост, подключил обратно системник видеонаблюдения. Теперь очередь шкафчика с лекарствами. Люблю простые замки. А ещё врачебную педантичность.

Все препараты были разложены по небольшим пластиковым ёмкостям с аккуратными надписями.

Антигистаминное. Антидепрессанты. Седативное. Снотворное. И так далее. Взял по несколько таблеток успокоительного со снотворным. Не знаю, понадобятся они или нет, но лучше я подстрахуюсь. Конечно, при пересчёте на какой-нибудь смене могут возникнуть вопросы. Да и плевать. Хоть кто-то в этой богадельне будет озадачен кроме меня. Я вырвал одну из последних страниц журнала посещений, сложил конвертиком, высыпав туда свою добычу. Затем подложил под ножку стоящего рядом стула и несколькими нажатиями растолок всё в порошок. Расправил листок и засунул его в щель под тем же шкафом.

Всё. Теперь, я смогу при случае усыпить хоть весь персонал и вполне спокойно передвигаться по больнице на своих двоих. Пути отхода обеспечены. Валясь с ног от усталости, я пошёл к себе в палату, у самой двери бросил последний взгляд в сторону подсобки и… в груди что-то кольнуло. Суки, ведь они сейчас там, по сути, жрут людей. Как огромные уродливые пиявки, высасывают из нас силы. Оранжевая паутина горела ярко, как новогодняя гирлянда.

Наверное, так же они жрали моего брата. Пока не выпили до конца. Стиснув зубы от внезапно накатившей злости (а она, кстати, чертовски бодрит), я в несколько шагов оказался там. Ближе всего ко мне был ублюдок с двумя ртами. Распластавшись на стене, он медленно вращал головой, давая полакать по очереди каждой маленькой пасти. Я подошёл, сжал кулак, медленно засунул ему в голову.

И резко распрямил всю пятерню.

Его мутные, прикрытые глаза широко раскрылись, остекленели, и он начал медленно сползать вниз. Рты продолжали шевелиться, словно жуя воздух.

Добро пожаловать в слабоумие, детка. Встретишь Альцгеймера, передавай привет.

9

Утро выдалось серым и мрачным. Под стать моему пробуждению. На улице резко потеплело. Низкие свинцовые тучи затянули всё до горизонта мелким моросящим дождём со снегом. Медсестра уже ушла, и я стоял у окна, разглядывая кривые дорожки воды, которые оставляли за собой тающие снежинки.

А может, перебить их тут всех? К чёрту все эти выяснения, разбирательства. Гуманизм… По одному за ночь. Пока не останется только наш добрый доктор Менгеле. Потом дать ему по башке и вывезти куда-нибудь подальше от этой оранжевой дряни.

И поговорить по душам. Но…

Интересно, сколько уже кошек сгубило любопытство?

В животе протестующе заурчало, напомнив мне о завтраке. Я сходил в столовую, увидев Бориса, подсел к нему за стол. Видок у него был не лучше моего.

– Как спалось? – буркнул я, ковыряя чуть тёплую кашу.

– Сахара побольше возьми, глюкоза бодрит, – вместо ответа сказал он.

– И часто тут так хреново спится?

– Вот прям так – нет, ну может раз в неделю бывает. Или реже, не засекал. Привыкнешь.