Предпоследний круг ада

– Привет, – Таня повернулась и встретилась взглядом с Женей. Они были одного роста, то есть Бородин был невысоким мужчиной. А по сравнению с тем же Абзалом – гномиком. – Это тебе… – Он протянул руку, в которой было зажато огромное желто-красное яблоко, только недавно снятое с дерева.

– Спасибо, – Таня поднесла его к носу и втянула аромат. – Какой запах дивный. Обожаю осенние яблоки.

– Я помню, – улыбнулся Женя. – Поэтому принес целый пакет. Сама поешь и угостишь сестру.

– Женек, здорово! – Бородина заметил режиссер, и Тане было приятно от того, что Чаплин знает имя ее парня. – Ты чего к одной из моих нимф пристаешь?

– Он к ней подкатывает, – громким шепотом ответила за него Аня.

– Я за ней ухаживаю, – поправил ее Женя. Не смутился, не разозлился… Корректно осадил.

– Если намерения серьезные, я только «за», – Чаплин говорил это полушутя. Он явно симпатизировал сестрам Сомовым, но, как казалось Тане, не верил в то, что кто-то из них может по-настоящему заинтересовать мужчину. Для Эда они – диковинный талисман, крутая фишка, и только.

Чаплина окликнули. Сообщили, что актеры загримированы и готовы к съемке. Он тут же сосредоточился и направился к своему креслу. Женя тоже ушел, но перед этим поцеловал Танину руку.

– А если я скажу тебе, что влюблена в Абзала? – выпалила Аня. – И он ко мне неравнодушен… Что будем делать?

– Но ты же не влюблена в него. Сама говорила.

– Я кривила душой. Теперь признаю, я без ума от него. И, мне кажется, это взаимно.

– Давай закроем эту тему. Хотя бы на время, – взмолилась Таня.

– Хорошо, – покладисто согласилась Аня. – Но ты уясни, что мы в одинаковом положении – обе влюблены и обе девственницы. Но для меня секс важен, а для тебя не особо…

Если бы Таня могла подчинить себе обе руки, то заткнула бы уши. Тема секса ей обрыдла. Будь ее воля, она отдала бы их вагину в полное пользование сестры! Как и печень – пусть гробит ее своими возлияниями. Татьяна воспринимала их тело как храм, а Аня… как вертеп. Она даже за гигиеной не следила. Если бы не Таня, ходила бы несколько дней немытой.

– А вот и он, мой хан, – воскликнула сестра. – Посмотри, как он прекрасен!

Абзал, приближающийся к ним, на самом деле был хорош. Ему очень шли строгий костюм и белоснежная рубашка. Но Тане приятнее было смотреть на Нурлана в мешковатом пиджачке и тюбетейке просто потому, что он ей нравился, а Абзал нет.

Глава 4

Тарантино ненавидел себя. Не всегда, только сегодня.

А все из-за того, что проснулся не в своей кровати, и даже не на диване в кабинете, а у дознавателя Селезневой, которая ему очень нравилась, поэтому Костя старался держаться от нее подальше.

Вчера Устинов проставлялся. Кроме обещанного самогона и сала, было пиво и ведро пряной кильки. Еще овощи, в том числе консервированные, кастрюля картошки в мундире и несколько сортов хлеба – у Аркадия разбежались глаза, когда он зашел в частную булочную, что располагалась неподалеку от отделения, так что он захотел попробовать ВСЁ.

Сначала сидели вчетвером. Чуть позже к ним присоединились начальник отдела Каюмов и еще пара ребят-оперов. За ними подтянулись – Лаврушка с тестем (Седого всегда звали на сабантуи, но он впервые явился). Естественно, когда все пришли в кондицию, включили «От заката до рассвета». Предполагая, что начнется, когда дело дойдет до первой же сцены, в которой появятся Сет и Ричи – Тарантино и Клуни – Марченко и Устинов, Костя покинул кабинет. Он сходил в туалет, покурил на лестничной клетке, высунувшись в форточку. Самогон был ядреным. По шарам давал сразу, и Тарантино, выпивший стопок семь, был изрядно пьян. В таком состоянии его и застала Селезнева, покидающая свой кабинет на два часа позже, чем ее коллеги. Разговорились. Перекурили еще разок. Костя вызвался барышню проводить до дома – она жила на соседней улице. Пошли. Она позвала на чай, но выставила вино. Выпили. Поговорили по душам, но затронули и рабочие моменты. С женой не получалось такого диалога. Она работала старшим лаборантом в санэпидемстанции, у нее были свои «головняки», которые она оставляла за порогом их дома, того же ждала от мужа. А еще исполнения обещаний: сделать ремонт, отвезти ребенка в парк на качели-карусели, сводить ее наконец в ресторан. Тарантино все понимал. Он не самый лучший муж на свете. И это его печалило. Обычно сильно, до угрызений совести…

Но вчера он почувствовал себя свободным от печалей и обязательств. Поэтому, вместо того чтобы вернуться в отделение, как планировалось, он остался у Селезневой. Секс был вечером, ночью и утром. Последний, правда, уже омрачался угрызениями совести, но… как говорила матушка Константина… все равно уже нехорошо!

От дознавательницы Тарантино сбежал, даже кофе не попив. Надеялся, что будет первым, явившимся на службу, но не тут-то было. Марченко встречал Лаврушка.

– И куда это мы вчера пропали? – пропел он, хлебнув минералки из полуторалитровой пластиковой бутылки.

– По делам уехал срочным.

– Каким таким делам?