Предательство белыми красками

Он не бросил свой замысел. Он все равно бы бежал — наобум, куда глядят глаза, куда выведут ноги — но теперь… Судьба словно специально посылала ему чародея.

Из забытья его вырвали слова мага:

— Надеюсь, посол гор разделит со мной хлеб и тепло? — южанин повысил голос, чтобы его слышали все: — Мы начнем торг с утра, а пока люди гор и равнин пустят чашу по кругу. Мы не станем мешать им обсуждением своих дел.

Боги, зачем искушаете? Краем глаза юноша увидел, как согласно кивнул седобородый Даккан.

Южные дома — не то, что горские кельи, в которых можно найти лишь печь, полати, стол да полки вдоль стен. Здесь была мебель — столько, сколько Дирк ни разу не видел в одном месте.

— Располагайся! — маг налил гостю вина и подбросил в очаг пару поленьев.

Юноша сел. Южанин обвел взглядом дом, щелкнул пальцами — и в воздух над ним всплыл колдовской огонек, залив комнату ровным оранжевым светом.

— Темнеет… — словно извиняясь, пояснил он.

— Темнеет, — признал Дирк и глотнул вина. Отщипнул от буханки. Дело сделано, теперь его защищают все законы гостеприимства.

О чем говорить двум послам, чьи народы улыбаются, но держат за спиной нож? О чем говорить, если знаешь, что сидящий перед тобой нужен тебе, как огонь? Как начать, если в конце разговора таится предательство?

— Полезное умение, — кивнул на огонек юноша. — Мы отвергаем магию, но даже мы признаем ее мощь.

— Кланы гор тоже используют магию, — южанин вновь поднял взгляд. Отражаясь в его темных глазах, пламя очага зажигало в них искры.

— Только чтобы заглянуть в будущее или увидеть отдаленные места. Наша магия не такая, она более…

— Осторожная? — подсказал чародей. По худому лицу скользнула улыбка. — Я знаю: вы остерегаетесь колдовства, способного изменять вещи. Вы осторожнее в своей магии.

Южанин не мешал и не помогал. Он просто ждал, куда его поведет Дирк.

— Вы тоже осторожны… — замялся юноша. — Мы не… виним вас в неаккуратности. Ведь в южных землях много магов: каждый способный учится и использует свою силу с умом.

В какой-то момент ему показалось, что маг сейчас рассмеется — но тот лишь усмехнулся самым краешком губ.

— В одной фразе — и столько подводных камней!

Южанин откинулся на спинку стула, провел ладонью по волосам.

— Да, мы можем учиться… В городах есть школы для магов, мы обязаны странствовать по селам и отбирать детей с Даром. Обязаны научить их если не управлять своей силой, то хоть тому, как не наделать вреда. Но и у нас есть те, кто думает о своей корысти. Как и вы, мы иногда воюем друг с другом, но в наших землях войны порой ведутся не с землями и городами, а с возомнившими о себе магами.

В очаге треснуло полено, бросив на каменный пол россыпь искр.

— У нас не так много магов, — южанин подался вперед. — Всего пять-семь на сотню. Но с природой не поспоришь: принимаете вы колдовство или нет, маги рождаются и у вас.

Последний шаг, за которым признание. Чужие тайны тяжелее своих, не выдаст ли чародей юношу? Пока Дирк молчал, молодой маг вновь откинулся на спинку стула.

— Ты молод, — произнес он. — Первый раз вижу посла гор без седины.

— Я сын Видящей, — Дирк пожал плечами. — Рано или поздно мне придется занять место матери. Это часть обучения. Ей повезло, что не пришлось брать ученика со стороны.

— Да, ты маг, — чародей чуть прищурился. — Но ты умеешь не только смотреть вдаль и сквозь время…

Вот и все, игра началась. Наверное, настоящие чародеи должны чувствовать себе подобных. Дирк молчал, глядя ему в глаза: серая сталь — против расплавленной смолы, в которой плясали блики огня.

Над хлебом и питьем, над плавающем в вине отражением колдовского огня, поперек разделявших два мира границ — протянулась рука, легла на плечо в дружеском жесте.

— Тебе нечего бояться. Если нужно, я помогу, — негромко произнес маг.

Над обожженными останками селения еще курился блеклый редкий дымок. В красном от крови, истоптанном в грязь снегу лежали тела. Дирк обходил их стороной. Мать шла прямо, перешагивая через павших, шерстяной подол ее платья касался лиц и мертвых остекленевших глаз.

Это было четырнадцать лет назад, когда он впервые увидел смерть. Как сейчас на границе, тогда он был там, чтобы учиться.

— Олма? — вождь обернулся, когда они подошли. — Мне нужно, чтобы ты сказала, правду ли они говорят.

В бурой жиже на коленях стояли трое: парень, мальчик и старая женщина. Трое, окруженные целой сворой громил.

Пленники говорили. Мать кивала. Дирк не слушал, в какой-то момент он бросил взгляд на старуху и увидел, что та смотрит на него. Она была уродливой: жирная и в то же время с костлявым лицом — увидев, что мальчик заметил ее взгляд, старуха улыбнулась ему неожиданно тепло и печально…

— Погоди, вождь! — пронзительно, как ножом по стеклу.

Голос парня ломался, от страха он вдруг сорвался на визг. Увидев, что вождь дал своему молодчику знак остановиться, парень перевел дух и заговорил на этот раз слишком громко:

— Я прошу тебя… пощади моего брата! Он еще мальчик, это я завлек его. Он ни в чем не повинен, я отвечу за двоих.