Предатели крови

Ничего не говоря, стражница вошла в комнату и встала рядом с Кивой, молча глядя вместе с ней на город. Кива не знала, что и думать, пульс с каждой минутой учащался. Но потом Наари заговорила:

– Когда я в первый раз убила человека, меня потом несколько часов рвало.

Кива скованно повернулась к стражнице.

– Ракаван выбрала меня в десять лет, – продолжала Наари. – Для семьи это значило очень много, и в том возрасте мне хотелось только порадовать их, так что я приняла приглашение начать тренировки. Я оказалась достаточно многообещающей, и меня привезли сюда, в Йирин. Мне было пятнадцать, когда в первом бою на арене я убила двух девушек, своих подруг, с которыми годами тренировалась бок о бок.

У Кивы заныло сердце. Она сжала кулаки, чтобы не лезть к стражнице с утешающими объятиями, потому что до сих пор не была уверена, в каких они теперь отношениях.

– Убей или умри, сказала я тебе сегодня, – тихо произнесла Наари. – Я жила так день за днем с тех самых пор, как вышла на арену: вставала против всех, кто был мне дорог, и видела в их глазах ту же решимость, когда они пытались убить меня первыми – и все ради богатства, славы и… и чести.

На последнем слове ее голос сорвался. Наари обхватила себя руками, уйдя в воспоминания.

– Я чувствовала, как все это разрушает меня. Я не могла и подумать о том, чтобы податься на Арзаваар после всего, что они у меня отняли. После всего, что я им отдала. Но еще я знала, что долго не протяну. Я была сильна. Быстра. Я хорошо умела убивать людей. Но… Я смотрела, как жизнь уходит из их глаз, и проще не становилось. И не станет никогда.

Она глубоко вздохнула.

– Так что я сбежала. Я хорошо умела драться, но была еще юна, а мое имя мало кто знал, поэтому я не сомневалась, что смогу исчезнуть незамеченной и уберечь семью от бесчестья – и не ошиблась. Несколько недель я скрывалась, постоянно оглядываясь через плечо, но за мной никто не явился, и наконец я вернулась в родную деревню. Однако моя семья…

Наари медленно прикрыла глаза и хрипло рассказала:

– По их мнению, я просто струсила, и они этого не вынесли. Они отвернулись от меня, и мне снова пришлось выживать.

Она помолчала, собираясь с духом, потом произнесла:

– Что было дальше, ты знаешь: я добралась до Эрсы и спряталась на корабле капитана Вериса, уплыла вместе с ним в Валлению и случайно получила место в королевской страже. Но все остальное, что я тебе рассказала… Об этом не знает никто. Даже Джарен.

У Кивы так пересохло в горле, что она не в силах была ответить, но Наари, повернувшись к ней, увидела в глазах вопрос и жажду узнать, почему она поделилась чем-то столь личным.

Не отрывая взгляда, Наари ответила, тихо и с чувством:

– Я знаю: то, что случилось сегодня, далось тебе непросто. Я знаю, что ты убила ту женщину, чтобы спасти меня, и знаю, что это тебя гложет.

Кива застыла, а перед внутренним взором снова мелькнула золотая женщина.

– Я очень сердита на тебя за ложь и предательство, – продолжала Наари, и Кива напряглась, – но понимаю, что стою здесь только благодаря тебе.

Не успела Кива ответить, как Наари притянула ее к себе и грубовато, но от всей души обняла.

– Спасибо, – сказала Наари ей на ухо.

Не убирая ладони с плеч Кивы, она отстранилась, чтобы вновь посмотреть ей в глаза; ее собственные янтарные глаза были серьезны.

– То, что ты чувствуешь вину, делает тебе честь. Это значит, что ты человек. Значит, что ты Кива. Но ты действовала из самозащиты и благодаря этому спасла мне жизнь. Так что не зацикливайся на потерях: скорбеть по мертвым необходимо, но не забывай, что не менее важно радоваться живым.

Наари мягко сжала плечи Кивы и прошептала:

– Я буду скорбеть по шести воительницам, которых мы убили, но я не раскаиваюсь в этом. Потому что, если бы победили они, мертвы были бы мы все.

Она еще раз сжала Киву на прощание и выпустила ее.

– Эти женщины первыми бы аплодировали отваге, которую ты сегодня показала. Они вышли на Арзаваар, понимая, чем рискуют, и умерли с честью – так, как и хотели бы. Они покоятся в мире, отныне и навсегда. Так что, когда придут кошмары, вспомни об этом. А если не сможешь…

Наари улыбнулась легчайшей из улыбок, и это сильнее прочего убедило Киву, что стражница ее простила.

– Разбуди меня. Я буду драться с твоими демонами за тебя.

И на этой высокой ноте Наари вышла из комнаты.

Кива еще долго смотрела на закрытую дверь, мысленно возвращаясь к беседе. На глаза набегали слезы, но она не понимала, от горя или от радости.

Ее простил Типп, а теперь и Наари.

Кива дала себе время это осмыслить, вытерла слезы и, отойдя от окна, вновь свернулась в постели. На этот раз сон пришел быстро.

И кошмары тоже.

Но каждый раз, когда она просыпалась, на ум ей приходили слова Наари: те женщины, включая золотую воительницу, понимали, чем рискуют, и теперь упокоились в мире.

Напоминая себе об этом, Кива вскоре почувствовала, как кошмары отступают, а их влияние растворяется по мере того, как она принимает случившееся и собственную роль в этом.

Лишь тогда она окончательно погрузилась в сон, и на этот раз спала спокойно.