Предатели крови

Глава восемнадцатая

Следующие несколько дней промелькнули в мареве палящего солнца и поднятого ветром песка, пока отряд ехал по пустыне. Они держались береговой линии, чтобы не упускать свежий ветерок с океана, и удалялись вглубь материка, лишь когда утесы становились слишком круты для лошадей.

Каждое утро Кива продолжала тренироваться с Кэлдоном: сначала физическими упражнениями, а потом магическими. Он методично заставил ее пережить заново каждую секунду боя на арене и показал парочку приемов самообороны, которые можно было использовать против нескольких соперников, не слушая ее замечания о том, что такого с ней больше не повторится. По крайней мере, она на это надеялась. Может, благодаря вмешательству Наари она и смирилась со случившимся, но золотая воительница не покинула ее мыслей. Кива сомневалась, уйдет ли она когда-нибудь: такова была расплата за отнятую жизнь, вечная ноша, которую ей предстояло нести.

В магическом плане Кива все сильнее завидовала Эшлин, которая быстро осваивала ветроворот. Теперь она могла перенестись в любую точку в поле зрения, хотя научиться перелетать дальше ей только предстояло. Но Голдрика впечатляли темпы ее обучения. Кивины же попытки бросить магический заряд, напротив, оборачивались пшиком.

Несмотря на то что исцелить Наари после Арзаваара вышло без труда, а вылечить Кресту и Эшлин получилось даже без прикосновений, с тех пор Кива почти не продвинулась. Ее магия была, мягко говоря, капризна и немало ее этим огорчала.

На третий день после выхода из Йирина она не выдержала, прямо посреди тренировки вскинула руки и завопила:

– Все бесполезно! Я никогда не научусь делать как Зулика!

– Вообще-то, нам нужно как раз противоположное, – пошутил Кэлдон. – Магия смерти – плохо. Помнишь?

Кива хмуро поддела ногой песок.

– Не надо шутить, когда я расстроена.

Он с серьезным лицом ответил:

– Какие шутки могут быть с магией смерти? Только если у тебя черный юмор, солнышко. – Улыбнувшись, он подпихнул ее под ребра: – Выше голову, персик! Никто и не ждет, что ты освоишь все за день.

Может, и так, но все определенно ждали, что она будет учиться побыстрее. С такой скоростью у нее все равно что вовсе не имелось дара.

Кива вздохнула и посмотрела на бескрайние дюны; солнце уже с самого утра намекало, что днем снова будет пекло. Вчера они наткнулись на небольшой оазис и разбили рядом лагерь на ночь; ручей здесь был мелкий, но вокруг росло столько кустов, что все смогли смыть пот и грязь в некотором уединении. Проснувшись утром, Кива впервые за четыре дня почувствовала себя почти человеком, но теперь растущее раздражение убивало весь настрой.

Она сказала несчастным голосом:

– Я просто не знаю, как это делать. Когда я касаюсь раненого, магия высвобождается сама по себе. А в других случаях как?

Она покачала головой и опустила взгляд на песок.

– Голдрик говорит, мама считала меня сильной, но я не чувствую никакой силы. Только страх.

– Страх? – мягко повторил Кэлдон.

– Что я всех подведу, – тихо ответила Кива. – Я знаю, вы все рассчитываете, что я смогу остановить Зулику, но что, если нет? Что, если никакие тренировки не смогут подготовить меня к столкновению с ней? Мне даже призвать магию дается таким трудом, и что, если…

– Закрой глаза.

Кива подскочила, услышав негромкий приказ Джарена, и развернулась: он шел к ней, разгоряченный после тренировки, с влажными волосами. С ним тренировалась Наари, но она теперь присоединилась к Эйдрану и Кресте, и они устроили соревнование на троих, а Эшлин, закончив на сегодня заниматься с Голдриком, боролась с Тореллом.

Кива долю секунды наблюдала за братом и заметила, как он широко улыбнулся, когда Эшлин взяла его в захват и они с громким смехом повалились на землю кучей рук и ног. У Кивы еще не выдалось минутки расспросить его, но между этими двумя, очевидно, проскочила искорка; даже Кэлдон заметил и принялся ворчать, что сестре вечно достается самый лакомый кусочек. Но у Кивы создалось ощущение, что Кэлдон уже положил глаз на кого-то другого – на одну рыжую девчонку из каменоломни, хоть они и флиртовали не больше, чем демонстративно игнорировали друг друга. Накал между ними уже причинял неудобства остальному отряду, но Кива не могла их осуждать: все-таки ее отношения с одним наследным принцем были ничуть не лучше.

С тем самым наследным принцем, который теперь стоял перед ней, дожидаясь, пока она подчинится.

– Что? – У Кивы вдруг сдавило грудь.

Она ожидала нетерпения, даже злости, но он повторил, спокойно глядя на нее:

– Закрой глаза, Кива.

От того, как он произнес ее имя, Киву пробрала дрожь, словно он нежно провел пальцами по ее позвоночнику.

– Закрыть… глаза? – спросила она едва слышно, ошеломленно.

Он стоял так близко… Ни разу с самой их встречи он не подходил к ней настолько близко по собственной воле.

– Ты сказала, что тебе трудно призвать силу. – Он, очевидно, услышал их разговор с Кэлдоном и ее откровения. Это было кошмарно, и она почувствовала, как щеки пятнает румянец. – Еще ты сказала, что мы рассчитываем на тебя, – и это правда.