Предатели

Нужно отметить, что получаемые от «Дарка» данные о пролетах самолетов-шпионов использовались Н.С. Хрущевым на внешнеполитической арене. Впервые эта информация фигурировала в беседе Н.С. Хрущева с американским послом в Москве после того, как в районе Свердловска был сбит 1 мая 1960 г. самолет, который пилотировал Пауэрс. Тогда представителю США было заявлено, что советской стороне известно о замышляемых новых подобных акциях, и, в случае их повторения, СССР будет вынужден предпринять определенные меры по обеспечению собственной безопасности.

23 сентября 1960 г. Н.С. Хрущев на ХV сессии Генеральной Ассамблеи ООН в Нью-Йорке вновь затронул этот вопрос и теперь уже эта информация прозвучала перед всеми представителями ООН, что дало, возможно, толчок американским контрразведывательным органам для организации розыска канала утечки секретной информации.

Здесь следует отметить, что в это время к Хрущеву в Нью-Йорк из Вашингтона ездил советский военный атташе Родионов, который добился приема и в личной встрече просил советского лидера не упоминать эти секретные данные, так как они ставили под удар агента ГРУ. Однако единственное, что удалось добиться военному атташе, так это меньшей конкретизации использовавшихся в докладе данных, поскольку Н.С. Хрущев хотел назвать и районы ближайших пролетов самолетов-шпионов. Через некоторое время ФБР предприняло подходы к «Дарку» через налоговое ведомство. Сержант толком не смог объяснить его инспекторам источники своих денежных средств, благодаря которым он сумел за короткий срок приобрести много дорогостоящих предметов и вещей. Находясь на грани ареста, он предпочел ему летом 1963 г. самоубийство. О нем, как советском шпионе, тогда много писалось в американской прессе.

Здесь следует добавить, что по делу «Дарка» в ходе операции по связи ФБР были схвачены оперативные сотрудники резидентуры в Нью-Йорке Выродов и Прохоров, которые американцами были объявлены персонами нон грата.

В 1963 г. резидент в своем отчете в центр доносил, что провал «Дарка» и выдворение наших сотрудников значительно сузили возможности общения оперативного состава с местным населением. В связи с этим связь с агентами была временно прекращена.

Летом 1962 г. под «колпак» американских КРО попала «Мэйси» – Доброва М.Д., капитан ГРУ, находившаяся с 1954 г. на нелегальной работе в США. Являясь владелицей большого косметического салона в центре Нью-Йорка, она использовала его в качестве прикрытия в оперативной работе. Будучи арестованной ФБР, ей было предложено сотрудничество с американскими спецорганами, но «Мэйси» отказалась. Через некоторое время ее освободили под надзор полиции. Разведчица сумела на какое-то время скрыться на севере США, в районе Чикаго, где в 1963 г., бросившись с балкона гостиницы, покончила жизнь самоубийством, о чем сообщалось в американских газетах.

Почти одновременно с арестом «Мэйси» в апреле 1963 г. был задержан американцами на встрече с агентом «Беджерсом» и ее оператор полковник П.Е. Масленников, находившийся в США на работе под прикрытием сотрудника представительства СССР в Военно-штабном комитете (ВШК) ООН. Показав ему фильм, как он носовым платком стирал сигналы со стены, поставленные «Мэйси», фэбээровцы пытались завербовать Масленникова, оказывая на советского офицера угрозы, шантаж и психологическое давление. Однако разведчик от всего отказался и потребовал связать его с советскими представителями в Нью-Йорке. Вскоре он был отпущен американцами, после чего командованием отправлен на родину.

В это же время был задержан и агент «Норд», на допросе, длившемся несколько часов, один из ничего не добившихся американских контрразведчиков, в запальчивости бросил ему в лицо: «Признавайся! Мы все знаем, ты советский разведчик – тебя же предали».

В сентябре 1962 г. ФБР был арестован «Дрон» – Драммонд Нельсон, чернокожий американец, поддерживавший контакт с советской резидентурой ГРУ с 1957 г. Он передавал информацию о военно-морских боевых системах, противолодочной электронике, материально-техническом обеспечении подводных лодок и по другим вопросам. Осужден американским судом к пожизненному тюремному заключению.

Работать становилось все труднее. Тут следует отметить, что в 50-х – начале 60-х годов советская резидентура в Нью-Йорке полностью контролировала каналы радиосвязи КРО в США. В резидентуре успешно работал пост радиоперехвата переговоров американских спецслужб во время ведения внешнего наблюдения за советскими гражданами. Оперативные сотрудники резидентуры знали даже свои псевдонимы, по которым они проходили по сводкам у американцев.

И тут вдруг в августе 1962 г. американская контрразведка провела дополнительные эффективные меры по защите в эфире радиопереговоров своих бригад наружного наблюдения. В частности, была введена новая система кодирования радиопереговоров между сотрудниками наружного наблюдения и объектов слежки из числа работников советских учреждений в г. Нью-Йорке, а также полностью заменены обозначения названий мест города.