Праздник по обмену

– Да не мой дед, а Дед Мороз, – с досадой объяснил Всеволод. – В красной шубе такой, с посохом.

– Никого я не видела. Я пирогов напекла, свежих. Пойдем, Сева! – Аля потянула его в сторону ближайшего дома. – Где твой шарф, Сева?

– Потерял, – с убитым видом сказал Всеволод и последовал за ней.

Злой волшебник Дед Мороз не оставил ему выбора.

Вот тебе и хозяин своей судьбы… Вот тебе и не верил в чудеса и Дедов Морозов… Серебров жевал горячие Алины пирожки на тесной кухне у Бедняковых и размышлял. Все происходящее не укладывалось в голове. Верить в розыгрыш, который вот-вот закончится, было гораздо приятнее, чем осознать, что Дед Мороз отправил его в другую реальность – где он, Всеволод Серебров, жалкий безработный должник. Ни денег на счетах, ни машины, ни власти. Да он при жизни очутился в аду!

– Как ты в банк съездил? – Аля повернулась от плиты, с тревогой взглянула на него.

Всеволод вспомнил свой унизительный полет в сугроб вниз головой, презрительный взгляд Беднякова из окна своего кабинета и заскрипел зубами.

– Лучше не спрашивай.

– И что нам теперь делать? – напряженно спросила Аля, переворачивая пирожки на сковородке.

Всеволод вздрогнул от этого бесцеремонного «нам». Хотел возразить, что никаких «их» нет. Есть она, Аля Беднякова, а есть он, сам по себе. Но чужая жена выглядела такой печальной и замученной жизнью, что Всеволод промолчал и сунул в рот пирожок. Если не придираться к словам, вопрос Аля задала правильный. Делать что-то нужно. И срочно… Всеволод бросил взгляд на настенные часы, показывавшие половину девятого вечера. У него осталось чуть больше суток до боя курантов, чтобы спасти от выселения семью Беднякова – и вернуть свою собственную жизнь. Самому Беднякову, кстати, терять нечего – останется банкиром, будет себе жить припеваючи… С его Ингой! Всеволод вдруг вспомнил фотографию своей жены на столе у Беднякова и подавился пирожком.

Острый кулачок с силой заколотил его в спину – это Аля подскочила к нему и с тревогой склонилась над ним. Всеволод откашлялся, отмахнулся от ее заботы, просипел:

– Хватит…

Аля вернулась к плите. Всеволод проводил мутным взглядом ее угловатую фигуру в заношенном халате. Навсегда потерять Ингу и до конца дней остаться мужем Али Бедняковой – что может быть хуже? От пирожков его уже мутит, в чужой малогабаритной кухне тесно и душно… Да это еще хуже тюрьмы – оказаться запертым в чужой несчастливой жизни.

Он вспомнил свою просторную гостиную в загородном доме, огромную дизайнерскую елку до потолка. Вот бы очутиться сейчас дома! Всеволод схватился за голову, и на плечо ему легла легкая рука.

– Тебе плохо, Сева? – Аля с тревогой смотрела на него.

– Так плохо еще никогда не было, – глухо признался он.

– Что-нибудь придумаем, – пообещала Аля.

– Да что мы можем придумать? – взорвался Всеволод. – Как мне погасить долги и спасти квартиру до Нового года?

– До Нового года нереально, – признала Аля. – Но у нас еще будет время после.

– Нет, не хочу! – отшатнулся от нее Всеволод. От одной перспективы навсегда застрять в этой жизни с чужой женой впору было удавиться.

В кухню забежала Любочка, протянула матери свои каляки-маляки:

– Мама, смотри, я Деда Мороза нарисовала!

Аля горячо похвалила рисунок, показала Всеволоду. Тот отвернулся – не мог видеть вредного Деда, который испоганил ему всю жизнь. Девочка обиженно выхватила рисунок у матери и убежала в комнату.

– Да что с тобой, Сева? – обиженно спросила Аля. – Любочка так старалась! Мог бы и похвалить дочку.

Нечего навязывать ему чужих детей, мысленно возмутился Всеволод, глядя малявке вслед. У него одна дочь – Вероника! Его вдруг окатило жаром, сердце заколотилось часто-часто…

– Ника… – хрипло выдавил он. А есть ли ей место в этой параллельной реальности?

– Что, Сева? – не поняла Аля, с тревогой заглядывая ему в лицо.

Всеволод с силой схватил ее за руку, как утопающий – соломинку:

– Скажи, у меня только одна дочь? Или есть еще?

– Сева, ты меня пугаешь! – Аля широко распахнула глаза. – Любочка – наша единственная дочка.

– А до того, как мы поженились, – настойчиво спросил он, удерживая ее руку, – у меня не было детей?

– Насколько мне известно, нет! – Аля вырвала руку и поспешно скользнула к двери. – Я пойду Любочку искупаю. А ты ложись спать, тебе отдохнуть надо.

Она выбежала из кухни, словно боясь, что он ее остановит. А Всеволод схватился за голову. Это что же получается, в этой жизни его Ника не родилась? Взгляд упал на радиотелефон на столе. Когда-то, еще до свадьбы и рождения Ники, он почти каждый день звонил домой Лизе и они никак не могли наговориться. Обычно их идиллию нарушал Лизин отец, Альберт Борисыч. Всеволод слышал в трубке, как тот ругает дочь за долгие разговоры, и Лиза торопливо прощалась с ним, шепотом добавляя неизменное «целую»… Альберт Борисыч, преподававший философию в университете, недолюбливал Сереброва, ведь Всеволод расстроил роман дочери с многообещающим лопоухим аспирантом, которого Лизин отец мечтал видеть своим зятем.