Праздник по обмену

– Ты кого приволок? – Девушка поджала красные губки, презрительно разглядывая Кешу. – Бомжа какого-то!

– А тебе кого надо? Человек по вине банка дома лишился! Это ж бомба, а не сюжет! – заявил Всеволод.

– Ну не знаю… – протянула корреспондентка. – Какой-то он стремный…

– Это ты, лиса крашеная, стремная, – рассердился Всеволод. – А он – человек!

– Это кто еще крашеная лиса?! – задохнулась от обиды рыжуха.

– На Ди Каприо похож, – внезапно перебил ее оператор, разглядывая Кешу. – Выставим свет – копия будет. Телезрительницы обрыдаются. Еще передерутся, кому его домой забрать. Улетный сюжет получится.

– Думаешь? – недоверчиво покосилась корреспондентка.

Сзади нетерпеливо забибикали. Светофор заработал, и машина телевизионщиков мешала движению.

– Залезайте, – скомандовал оператор. – Пусть согреется пока, а мы место для съемки найдем.

Всеволод проворно запихнул Кешу на заднее сиденье и запрыгнул следом. Машина тронулась с места, увозя Кешу навстречу славе.

Стоя на кухне, Аля с тревогой смотрела в темное окно. Тридцатое декабря, канун праздника. Беззаботные прохожие тащили домой пакеты с продуктами и подарки. Мама с маленьким мальчиком везли на санках небольшую елочку. Дети на площадке лепили снеговика, а подростки постарше играли в снежки. Люди ждали праздника, а на душе у Али скребли кошки. Она чувствовала себя сидящим в темном зале зрителем, который наблюдает за чужим счастьем. У нее не осталось никаких надежд, никакой веры в чудеса. Только страх перед будущим – что с ними случится дальше? Как выплатить долги по кредиту? И куда они пойдут, когда у них отнимут единственное жилье?

За окном взмыла одинокая петарда – предвестница завтрашнего большого салюта, на миг сказочной жар-птицей озарила черное небо. Аля даже не шелохнулась. Она с тоской пыталась понять, когда именно все в их жизни пошло наперекосяк. Когда они взяли кредит в долларах на покупку квартиры? Хотели сэкономить, потому что выплаты за кредит в валюте были меньше, чем за кредит в рублях. Кто же знал, что вскоре грянет кризис, доллар взлетит в цене и ежемесячные платежи станут неподъемными? А может, все случилось еще раньше?..

Але вдруг вспомнился давний эпизод из их молодости. Муж тогда не получил хорошего места в банке – его уже почти взяли по итогам собеседования, но какой-то нахальный соискатель вломился в кабинет, уболтал кадровика и отхватил должность. Муж не раз вспоминал этот эпизод – считал, что упустил свой шанс. Он так и не нашел работу в банке – походив по собеседованиям, сказал жене, что там выживают только те, кто готов идти по головам и никого не жалеть. Недолго поработал страховым агентом, продавал автомобили и в конце концов надолго задержался в турфирме – ему нравился коллектив, отсутствие интриг и настроение праздника, которое всегда сопутствует путешествиям. Они и сами по горящим путевкам несколько раз выгодно слетали на море в Турцию и на Кипр. Счастливые были времена! А потом взяли этот проклятый кредит… Тогда казалось – счастливый. Аля помнила, как прыгала до потолка в съемной квартире, когда после нескольких досадных отказов в других банках «Сильвер» одобрил им кредит. Они тогда выпили шампанского на радостях. Через несколько дней Аля узнала, что беременна. Спустя полгода они въехали в новую квартиру. А еще через месяц курс доллара взлетел до небес.

– Мамочка! – Любочка забежала в темную кухню и растерянно ткнулась Але в подол. – А ты что в темноте стоишь?

Аля погладила дочку по голове, украдкой вытерла мокрые глаза.

– Я салют смотрела. Ты видела?

– Всего один разик. Я проголодалась…

Аля, спохватившись, включила свет.

– Я еще пирожков пожарю. А ты пока стишок на завтра повтори!

Дочка убежала в комнату, а Аля встала к плите, бросив взгляд на часы. Восемь вечера. Где носит ее мужа?

Телевизионщики мурыжили Кешу не меньше часа. Снимали его на фоне дома, который он потерял. Иннокентий показывал рукой на темные окна и рассказывал, как судебные приставы выгоняли его из дома. Заметив камеру, подтянулись соседи – Кешу знали и любили, сочувствовали его судьбе, ругали бессовестного банкира. Однако же на провокационный вопрос корреспондентки, отчего бы не приютить Кешу у себя, все отводили глаза. Жалко, конечно, Кешу, кивали соседи. Но у нас дети, жены, мужья, собаки… Да и кому в доме нужен посторонний человек?

Пока корреспондентка опрашивала соседей, одинокий, потерянный Кеша сидел на скамейке под падающим снегом и глухо, безнадежно кашлял. Досняв последнюю соседку – фигуристую даму в крупных золотых серьгах, которая очень хотела попасть в телевизор, оператор записал крупный план Кеши и махнул рукой:

– Снято!

Кеша даже не шелохнулся, уткнулся носом в шарф и как будто задремал.

– Эй! – Всеволод потряс Кешу за рукав, и мужчина хрипло закашлялся. – По ходу, ему совсем плохо.

Серебров обернулся к телевизионщикам и увидел, что те уже собираются уходить.

– Вы куда? – Всеволод подскочил к ним.

– Домой. – Оператор устало взглянул на него: – Я и так сегодня переработал.

– А я, может, еще на маникюр успею. – Корреспондентка озабоченно взглянула на изящные часики на запястье.