Праздник по обмену

– А он? – Всеволод указал на Кешу, который снова уткнулся носом в шарф.

– А что он? Мы ему в няньки не нанимались, – резко ответила рыжая лиса. – Жалко его, конечно. Но сам виноват, нечего было за брата непутевого поручаться.

– Вы же говорили – сюжет снимете, телезрительницы обрыдаются, домой его заберут… – напомнил Всеволод.

– Вот когда станут нам телефоны обрывать, тогда мы и подскажем, где его искать, – пообещала лиса.

– А пока ему что же, замерзать тут? – Всеволод гневно проскрежетал зубами.

– Слушай, раз ты такой жалостливый, – корреспондентка насмешливо взглянула на него, – чего сам его не приютишь?

– Я не могу, – запнулся Серебров. У него и дома-то своего нет – а Аля простуженного бродягу на порог не пустит и будет права. – У меня жена, дочка… – малодушно соврал он.

Кеша на скамейке зашелся в приступе кашля. Красный шарф, обмотанный вокруг тощей шеи, так и заходил ходуном.

– Нельзя ему на холоде оставаться, – озабоченно заметил оператор. – Так и воспаление легких заработать можно.

– А я что говорю! – обрадовался поддержке Всеволод. – В больничку бы его отвезти – пусть подлечат, отогреется.

– Отвезем, Кристин? – Оператор взглянул на рыжую.

– Да у него, наверное, ни паспорта, ни полиса! – завелась та.

Кеша снова глухо закашлялся.

– Может, он вообще заразный! – Кристина брезгливо покосилась на него. – Может, у него туберкулез!

– Отвезем, – решился оператор и кивнул Всеволоду: – Помоги его до машины довести.

– Но!.. – начала корреспондентка.

– А если ты, Крис, заразиться боишься, можешь на метро ехать, – заявил ей оператор и отвернулся.

Всеволод поднял Кешу со скамьи, довел до машины, усадил внутрь и замялся. Ехать с ним или нет? Оператор кивнул ему с переднего сиденья:

– Устрою его в больничку, не переживай.

– Спасибо. Я тогда пойду.

Всеволод повернулся – корреспондентка, обиженно стуча каблучками, приблизилась к ним.

– И где тут метро?

Всеволод почесал затылок.

– А хрен его знает. Вот он, – он кивнул на Кешу, дрожащего на заднем сиденье, – подсказал бы. А я без понятия.

Рыжая Кристина фыркнула, оттолкнула Сереброва и с оскорбленным видом запрыгнула на переднее сиденье. Машина тронулась с места.

Проводив ее взглядом, Всеволод обернулся и вздрогнул. Позади него стоял Дед Мороз в красной шубе. Тот самый, который хряснул его посохом по лбу и отправил в персональный ад!

– Молодец, – старикан кивнул белой кудрявой бородой, – одну из своих ошибок ты исправил.

– Каких еще ошибок? – Всеволод хмуро смотрел на деда, думая, как бы половчее к нему подобраться.

– Не зря я Кешу к тебе отправил. Ты ему сейчас жизнь спас. Остался бы он на улице – не пережил бы новогоднюю ночь.

– Раз я такой молодец, – обрадовался Всеволод, – верните меня в мою жизнь.

– Не могу, – покачал бородой Дед Мороз.

– Что вам, жалко посохом по лбу стукнуть?

– Да разве в посохе дело? Ты сам бед натворил, сам и расхлебывай…

Всеволод не стал дослушивать до конца, рванулся к старикану и схватился за посох. На этот раз дедок посох без бою не уступил. Завязалась борьба, они закружили на обледеневшем асфальте, все быстрее и быстрее, как фигуристы на катке. Но Всеволод все же оказался сильнее, выдрал посох у деда из рук, замахнулся… и изо всех сил двинул себе по лбу! Перед глазами все поплыло, Всеволод упал на спину, раскинув руки и блаженно уставившись в небо. Вот сейчас мельтешение прекратится, и он вернется в свою благополучную жизнь, где он – всесильный банкир Серебров, а не должник Беднякова.

Но вместо этого над ним склонился Дед Мороз:

– И долго ты тут будешь лежать, дурень? Поднимайся, а то отморозишь себе еще что.

Старикан протянул ему рукавицу, но Всеволод оттолкнул руку, присел и огляделся. Ничего не изменилось. Он по-прежнему находился в спальном районе Бедняковых, и на нем все так же была надета старая куртка вместо дорогой дубленки.

– Говорю же, не в посохе дело, – добавил Дед Мороз.

Всеволод поднялся на ноги, отряхиваясь от снега. Взглянул на волшебника волком.

– Ты на меня-то не обижайся, сам виноват, – осадил его старикан. – Времени тебе даю до боя курантов. Сумеешь спасти семью от выселения – вернешься обратно. Не сумеешь – так и останешься здесь.

Всеволод похолодел. Провести всю жизнь мужем Али Бедняковой? Застрять в этом убогом районе? Лишиться крыши над головой и стать бездомным, как Кеша?

– Не хочу! – Он затряс головой. – Нет, нет!

– А это теперь только от тебя зависит, Сева!

Всеволод кинулся к Деду Морозу, в надежде как-то умилостивить его, но тот взмахнул посохом, проводя между ними черту, и пропал. А Всеволод остался стоять, глотая ртом морозный воздух. У него всего один день на то, чтобы добиться реструктуризации долга. Праздничный день 31 декабря, когда банк даже не работает. И что теперь делать?

– Идем домой, Сева!

Он обернулся – перед ним стояла Аля Беднякова в наброшенном поверх халата пуховике и смотрела на него с тревогой.

– Как ты меня нашла? – удивился Всеволод.

– В окно увидела. Ты тут уже полчаса стоишь. Заблудился, что ли?

– А деда ты тут не заметила?

– Какого еще деда? – Аля испуганно взглянула на него. – Твой дед давно умер.