Право на жизнь

М а н я - В а н я (горестно). Как же ты так, бабушка, милая?..

Пауза.

На крыльцо выбегает  Т а и с ь я.

Т а и с ь я (кричит). Это я все придумываю?! (Показывает на женщин.) Вот свидетели!..

М а н я - В а н я. Тише ты. Бабушка умерла.

Т а и с ь я. Что?! Что вы такое говорите?!..

Женщины молчат.

Из конторки выходит  М и р о ш н и к о в.

М и р о ш н и к о в (покаянно). Тая…

Т а и с ь я. Гена, бабушка умерла!.. (Прижимается к мужу, плачет.) Боже мой… Беда какая…

Люся продолжает всхлипывать.

М а н я - В а н я. Хватит, не трави душу.

Л ю с я. Маму вспомнила… Как только с ней не ругалась, как не обзывала…

М а н я - В а н я. Лаемся на стариков, злимся, вроде мешают жить нам… А спохватимся — их уже нет, родных наших… И будто стеночка какая между тобой и смертью тоньше становится. А если умирает отец с матерью, значит, следующий ты сам. Нет между тобой и могилой больше никого… (Целует Захаровне руку.) Прости нас.

Так скорбно и стоят они вокруг маленькой старушки, склонившей свою голову в белом, по-деревенски повязанном платочке на грудь Николая. Старой женщины, вошедшей в их жизнь и ушедшей из нее с тихой улыбкой на добром лице.

Утверждают, что человек после своей смерти воспринимает окружающую его действительность еще двенадцать часов. Если это действительно так, то Захаровна порадовалась бы за Маню-Ваню, услышав, что та все же возьмет ребенка из детского дома; одобрила бы решение Симы уехать обратно в станицу к больной матери; похвалила бы Лядяеву, которая вернулась домой, чтобы ждать Вовчика с сыном; успокоила бы девушку Люсю; угадала бы, что Таисья в конце концов простит и спасет своего мужа и, может быть, они когда-нибудь будут счастливы… А если могла бы выразить свою последнюю волю и ее услышали бы, то попросила бы снова сыграть старинную кадриль — мелодию ее молодости.

ОФИЦЕРЫ Пьеса в двух действиях

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

К и м  В о р о н ц о в — 25 лет.

А с я — врач, 27 лет.

Ж и г у н о в  В а л е н т и н  С е р г е е в и ч — 40 лет.

Л и н а — 23 года.

Х р о м о в  А л е к с а н д р  И в а н о в и ч  — 30 лет.

С и м о н я н.

Г а т ч и к о в.

С а н  С а н ы ч — человек неопределенного возраста.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

КАРТИНА ПЕРВАЯ

Небольшая, скупо обставленная комната: стол, стулья, сейф. За столом мужчина в штатском — это  Ж и г у н о в  и молодой парень в легкомысленной рубашке, разрисованной ликами каких-то волосатых музыкантов, — В о р о н ц о в.

Оба с любопытством рассматривают друг друга.

В о р о н ц о в (весело). Ну и антураж!.. Пустая комната, сейф, железная дверь… Похоже на декорацию в детективном фильме!

Ж и г у н о в. Это военкомат.

В о р о н ц о в. Ух ты!.. А вы кто?

Ж и г у н о в. Меня зовут Валентин Сергеевич.

В о р о н ц о в. И все?

Ж и г у н о в. Для вас и этого достаточно.

В о р о н ц о в (проницательно). Судя по тому, как перед вами тянулся сопровождавший меня майор, вы, Валентин Сергеевич, большой чин? Генерал, да?

Ж и г у н о в. Почти.

В о р о н ц о в. И такой молодой мужик!

Ж и г у н о в. В свое время вы, возможно, узнаете, в каком я звании.

В о р о н ц о в (хлопнув себя по лбу). Черт, как же я сразу не догадался!.. (Понизив голос.) Вы из разведки, да? Точно! Меня решили заслать на Запад, в чуждый мир, угадал?

Жигунов улыбается.

Минуту на размышление!.. (Прикрывает глаза.) Все, решение принято! Пишите — Воронцов согласен!.. А куда?

Ж и г у н о в. Не исключена возможность, что вы побываете во всех частях света.

В о р о н ц о в. Вот!.. Признаюсь вам, Валентин Сергеевич, я с детства ощущал в себе предназначение к чему-то необычному!

Ж и г у н о в. Что за ощущение это было?