Право на жизнь

С о к л а к о в. Как писал Белинский Бакунину, во мне человек умер, остался один самец. Нет больше штурмана Соклакова, есть бригадир рыболовецкой бригады. Будь здоров, Тимонин.

Т и м о н и н. Будь здоров, Женя. (Вслед.) Устроишься, черкни письмо. И адрес обратный не забудь указать!..

Соклаков уходит. Тимонин задумывается, затем снова начинает собирать чемодан.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

КАРТИНА ТРЕТЬЯ

Каюта капитана «Нивы». У р в а н ц е в  пьет чай, Я р ы к а л о в  наигрывает на гитаре.

Я р ы к а л о в (поет).

Страна — корабль,
Но кто-то вдруг
За новой жизнью,
Новой славой
В прямую гущу
Бурь и вьюг
Ее направил величаво…

У р в а н ц е в (шутливо). У вас мания величия, товарищ Ярыкалов.

Я р ы к а л о в. Музыка народная, слова Есенина Сергея. (Поет.)

И кто ж из нас на палубе большой
Не падал, не блевал и не ругался?
Их мало — с опытной душой,
Кто крепким в качке оставался…

У р в а н ц е в (просматривает список). За эти два дня мы приняли сорок семь человек?

Я р ы к а л о в. А что нам, рыбакам? Парни все после срочной службы в армии — ковыряться в них нечего. Дайте-ка мне список… (Читает список, смеется.) Иван Васильевич, угадайте, кто у нас остался последним в списке?

У р в а н ц е в. Это нетрудно сделать. Вероятно, Лаперуз, Васко да Гама, Нельсон…

Я р ы к а л о в. Не-е! Лучшие люди промыслового флота — Горьков, Марат Гончаров, леди Зиночка, Бебешко. Подарки, из-за которых мы с Тимониным горшок разбили.

У р в а н ц е в (смотрит на часы). Наш перерыв кончился.

Я р ы к а л о в. Мне не терпится снова увидеть славные лица этих товарищей, в особенности Горькова. Зовите.

У р в а н ц е в. Магнитофона замаскированного нигде нет?

Я р ы к а л о в. Несмотря на ваш шутливый тон, чувствую, что вы меня не любите, Иван Васильевич.

У р в а н ц е в. Вы мнительны, Николай Петрович.

Я р ы к а л о в. Ну их к черту, эти трения, сомнения! Все мы не ангелы, никто из нас крылья в пиджаке не прячет. Вашу руку, Иван Васильевич, и, как любит говорить Харыбин, «пики к бою, тралы в воду и — вперед!».

Появляется  Ж в а к и н.

Привет, Семеныч, садись. (Урванцеву.) Жвакин Захар Семенович с «Невельского». Лучший трал мастер на флоте.

Ж в а к и н. Здравствуйте. А где капитан?

Я р ы к а л о в. Теперь со мной будешь иметь дело.

Ж в а к и н. Понятно.

Я р ы к а л о в. Это ничего не меняет, Семеныч. С тобой все ясно. Вот разве у Ивана Васильевича есть вопросы?

У р в а н ц е в. Удивлены?

Ж в а к и н. Чем? (Посмотрев на Ярыкалова.) В управлении знают, что делают. Большие деньги за это получают.

У р в а н ц е в. Давно плаваете на «Невельском»?

Ж в а к и н. Я не плаваю. Плавают те, кто легче воды. Десятый год хожу на промысел и все на одном судне.

У р в а н ц е в. Солидный стаж. Почему решили уйти?

Я р ы к а л о в (подмигивает). Что это вдруг, Семеныч?

Ж в а к и н. Ну, судно у вас новое, оснащено хорошо… В общем, условия подходящие. Бытовые тоже.

Я р ы к а л о в. Это верно. Каюты для команды у нас лучше, чем люкс на дизель-электроходе «Россия».

У р в а н ц е в. Причина неубедительная, Захар Семенович. На «Невельском» остались люди, с которыми вы десять лет ходили в море.

Ж в а к и н. Я одно скажу — мне хочется работать. Но работать так, чтобы при этом в душу не лезли!

У р в а н ц е в. Я не хотел вас обидеть…

Ж в а к и н. Если не подхожу, так и скажите. Могу и отчалить.

Я р ы к а л о в. Не шебутись, Семеныч. Иван Васильевич по должности интересуется твоим внутренним миром.

Ж в а к и н. У меня в нем все по местам расставлено. Беспорядка нет.

Я р ы к а л о в. Захар Жвакин — известный на флоте человек.

Ж в а к и н. До чего мы договорились?

Я р ы к а л о в (смотрит на часы). Через сорок пять минут прошу в столовую команды. Буду зачитывать список принятых на «Ниву».

Жвакин уходит.

Мне порой не верится, Иван Васильевич, что вы работали в райкоме. Жвакина сразу видно — железный кадр!

У р в а н ц е в. Наверное, я не прав.

Я р ы к а л о в. Его Османов жал, вот Жвакин и списался с «Невельского». Ничего, скоро освоитесь, узнаете наше дело, с людьми ближе познакомитесь…

Появляется  З и н о ч к а. Она в скромном платье и поэтому кажется совсем другой женщиной.

Ой, а это кто к нам пришел?

У р в а н ц е в. Сплошные метаморфозы. У вас на флоте не соскучишься, Николай Петрович.

Я р ы к а л о в. У нас на флоте, у нас, Иван Васильевич. Теперь вы наш человек.

З и н о ч к а. Правда не узнаете?