Читаем Право на жизнь полностью

Право на жизнь

Александр Вартанович Шагинян , Александр Шагинян

К л а в а (наливая Лёке морс). Прости за злой язык, Нина.

Н и н к а - б у ф е т ч и ц а. Прости и меня, проклятущую, соседка.

Целуются.

Т е т я П а ш а. Давно бы так.

С т е п а. Подкосели наши женщины.

О с т а п ч у к. Клавдия, смотри у меня!

К л а в а. Уж с человеком хорошим не дашь поцеловаться, милиционер!

О с т а п ч у к. То лаются, то целуются… Бабы, что с них взять!

П е т р о в и ч (с горечью). Эх, милые, славные мои! Ну что вы собачитесь, лаетесь по любому пустячному делу, любезностей друг другу не оказываете? Ведь такое пережили, так слезами оппились — сто лет после этого должны любить всех как братья… Что, надо было умереть этому пареньку, чтобы вы по-людски заговорили, теплыми глазами смотреть начали?

Пауза.

К о л я - т а н к и с т. Первую смерть после фронта вижу. Смотри-ка, как она людей всколыхнула, а уж они-то мертвых навидались, не удивишь. Отчего так?

П е т р о в и ч. Да потому, что кончилась война, Коля. Это ты в ней все живешь, а она кончилась. Цена жизни человеческой снова стала настоящей, не уцененной.

К о л я - т а н к и с т. А я все очухаться не могу…

П е т р о в и ч. Дурью маешься. Станешь к станку — и все войдет в свою колею.

К о л я - т а н к и с т. Это верно. Видать, никуда не денешься…

Т е т я П а ш а (задумчиво). Вот так подумаешь и разведешь руками — что за доля такая выпала нам? Каждая малость кажется подарком…

П е т р о в и ч. Вспомни, что было, Паша, и радуйся.

О с т а п ч у к. Теперь все за плечами. Теперь только жить надо начинать.

Д е в у ш к а В а р я. Я жизнь будущую нашу так представляю… Каждый новый день, даже в понедельник, идут люди по улице — и все улыбающиеся, нарядно одетые и красивые, как на Первое мая.

К л а в а (мечтательно). Карточки отменят… В хлебный магазин зайдешь, а там булочки на витрине навалом. Белые, сдобные, с хрустящей корочкой…

Н и н к а - б у ф е т ч и ц а. У каждого своя отдельная квартира. (Застенчиво.) С ванной и туалетом, только на две семьи.

С т е п а (передразнивает). «Туалетом»! Махровая мещанка ты, Нина!

Н и н к а - б у ф е т ч и ц а (тихо). Мне ведь за тридцать, Степа. Хочется и пожить по-человечески…

С т е п а. Главное — всемирное братство трудящихся всего мира! Плюс — отсутствие безработицы в капиталистических странах. Это важный момент!

К о л я - т а н к и с т. Хрен с ними, с капиталистическими! Чтоб мы в одну смену работали.

О с т а п ч у к. А надо бы выпить еще и за то, чтобы я был последним милиционером, которого уволят ввиду отсутствия состава преступления среди населения города, села и привокзальных районов.

П е т р о в и ч (не сразу). А я бы хотел, чтобы мы все остались такими, какие есть. Чтобы кусок хлеба с маслом и красивая тряпка не заслонили человека от человека…

С т е п а. Эх!.. (Стесняясь, обнимает Варю за талию.) Ты бы спела, Варюха!

Д е в у ш к а В а р я (удивленно). Ты что, Степа?

С т е п а (смущенно). Я говорю, спела бы, а?

Д е в у ш к а В а р я. Руку убери.

С т е п а. Она мешает тебе?

Девушка Варя внимательным женским взглядом смотрит на Степу, словно впервые видит этого молодого ладного парня.

Д е в у ш к а В а р я (задумчиво). Ну тебя, какие сейчас песни…

Все в том же порядке: впереди зрячий, за ним, — положив ему руку на плечо, слепой — появляются у л и ч н ы е м у з ы к а н т ы.

С т е п а. Сюда, тут мы!

О с т а п ч у к. Шагайте к столу, ребята. Помяните хорошего парня, спойте людям песню задушевную.

З р я ч и й. Собачиться не станешь?

О с т а п ч у к. Что же я, не человек?