Правила секса (The Rules of Attraction)

Джуди готова закурить косяк, но не может найти спички, поэтому я иду в соседнюю комнату к мальчику из Эл-Эй. На его двери большими красными буквами кто-то написал: «Звонил Р. И. П.». Мне слышно, что в комнате играют Eagles, но на стук никто не отвечает. В туалете нахожу какие-то спички из «Максима» и несу их Джуди. «Revolution» заканчивается, и начинается другая песня Thompson Twins. Мы с Джуди скручиваем косяки, накуриваемся, делаем «кровавые Мэри», пытаемся перечислить всех парней, с которыми переспали в Кэмдене, но список запутывается из-за провалов в памяти, травы и нервозного предвосхищения пятничной вечеринки, то и дело мы просто пишем «приятель Джека» или «парень из Лаймлайта»,- все это наводит на меня тоску, и я предлагаю отправиться в Були. Может, я должна переспать с этим французом, как твердит Джуди. Но имеются и другие варианты, не перестаю я себе повторять. И какие же, спрашиваю я себя. Ночная оргия в Буте? Но я накурена, и мне хорошо, когда мы выходим из комнаты Джуди и из коридора наверху нам слышна музыка, зазывающая нас со стороны общего корпуса, сопровождаемая истошными воплями и приглушенными криками в ночи.

Но потом Джуди обязательно нужно все испортить. Мы выходим из ее дома в холодную осеннюю ночь, нас обеих трясет в наших тогах, мы идем на звуки музыки в Були.

– От Виктора слышно чего-нибудь? – спрашивает она.

Так не хотелось это говорить, но я все равно спросила:

– От кого?

Пол

Ричард приезжает около восьми. Я сижу в шикарном кресле в номере для «мальчиков», одетый в серый костюм и шелковый красный галстук из «Бигсби и Крутерз», смотрю «МТУ», курю сигареты, думаю о Шоне. В другом номере моя мать и миссис Джаред наряжаются к ужину. Открывается дверь, заходит Ричард во фраке и солнечных очках, волосы зализаны назад, он хлопает дверью и орет: – Здорово, Пол!

Я слегка остолбенело выпяливаюсь на Ричарда. Его длинные белобрысые волосы теперь коротко подстрижены и выкрашены в яркий платиновый цвет, из-за дождя или мусса потемневший. Он в драной фрачной рубашке, одном черном носке, другом белом, высоких «Конверсах» и длинном пальто с переводной картинкой Siouxsie and the Banshees на спине. В левом ухе крошечная брильянтовая сережка-гвоздик, на носу по-прежнему черные блестящие очки «Уэйфэрер». У него всего одна небольшая черная сумка в наклейках Dead Kennedys и Bronski Beat, а в другой руке огромный кассетник и почти пустая бутылка виски «Джек Дэниеле». Он пошатывается, облокачивается о косяк, выпрямляется.

– Ричард,- говорю я.

Меня охватывает чувство, что весь мир вокруг меня начинает превращаться в номер «Вэнити фейр».

– Когда есть будем? – спрашивает он.

– Ричард? Это ты? – зовет его мать из соседнего номера.

– Да, я,- говорит он.- И меня зовут не Ричард. В номер заходят моя мать и миссис Джаред, обе в процессе одевания, и таращатся на Ричарда, который выглядит полным отморозком из «Сары Лоренс», разве что попривлекательней.

– Дик,- говорит он, похотливо скалясь, а потом: – Типа ужин-то когда?

Он делает большой глоток «Джека Дэниелса» и рыгает.

Шон

Натянутая сцена с Рупертом.

Руперт обрился налысо. Мне пришлось заехать к Роксанн до вечеринки, притарить наркоту для идиотов-первогодок, а этот уебок побрил башку. Когда я вошел, он нюхал кокс на полу в гостиной и пялился на себя в зеркало, орали Htisker Dii, а какой-то чувак из Бразилии дурачился на диване с маленьким синтезатором «Касио».

– Как дела? – заорал я через музыку, подошел к проигрывателю и убавил звук.

– Мотик тебе придется продать! – рявкнул Руперт, вытер зеркало пальцем и слизал крошки.

– Да? – нервно захихикал я.- Что за дела?

– Деньги где, дубина? – спросил он.

– «Американ экспресс» принимаешь? – сострил я.

Руперт дернул своей огромной белой башкой, из-за пары черных бритвенных порезов она стала выглядеть еще жестче. Я подумал, не бразилец ли обрил бошку Руперту. Мысль вызвала у меня тошноту.

– О Бэйтмен, ты не смешной.

– Зато ты юморист,- сказал я.

– И из-за того, что ты не смешной, я дам тебе время. Он встал. Огромный, почти что угрожающий, но в

каком-то будничном смысле, он подошел ко мне.

– Сколько я тебе должен? – спросил я, отступив.

– Я не собираюсь тебе напоминать, Бэйтмен,- сказал он, проводя рукой по своей блестящей башке.

И взглянул на свой арсенал, размышляя, какие пистолеты заряжены, но он уже слишком нанюхался, чтобы что-нибудь мне сделать.

– В Буте вечером оргия,- сказал я, хотя мне было наплевать.

Я собирался быть с мисс Хайнд в любом случае, и мысль о том, как я ее поцелую, тут же меня взбодрила и успокоила одновременно, и я только и сказал:

– Нужно затариться для первогодок.

– А мне нужны мои деньги,- огрызнулся Руперт, но, судя по интонации, он, наверное, забил. Подошел к столу рядом с арсеналом и открыл ящик.

– Ты знаешь, что у меня нет бабок,- сказал я.- Харе наезжать на бедных пацанов.

– А как насчет мотоцикла? – улыбнулся Руперт, подходя к проигрывателю и делая звук громче, но не так, как было раньше.

– А что с мотоциклом? – спросил я.

– Какой же ты мудак,- вздохнул он. Перед тем как уйти, я спросил его:

– Где Роксанн?