Прах

– Я следил за прессой! – багровея, заорал Королев. – Все те, над которыми ты издевался, насиловал и убивал, – одинокие старухи!! Ты специально искал беспомощных, потому что их никто не стал бы искать!!! Е. ный извращенец!!!

Глаза Ильи выпучились, лицо приобрело лиловый оттенок. Оставив попытки расцепить железобетонные пальцы Королева, трясущейся рукой он нащупал вилку. Очевидно, Петр Алексеевич заметил это, так как хватка моментально ослабла, и он на всякий случай шагнул назад.

Пошатываясь, Илья поднялся из-за стола.

– Что, хотел меня пырнуть, гаденыш? – оскалился Королев.

– Ты… – прохрипел Илья, хватая воздух ртом, как бьющаяся на крючке рыба. – Ты не…

– Положи вилку и сядь, – жестко приказал Петр Алексеевич. – Или я позову Ивана, и он сделает из тебя кровавую мочалку.

Тяжело дыша и кашляя, Илья опустился на стул. Перехватил многозначительный взгляд Бориса. В глазах длинноволосого мужчины плясали злорадные искорки, и ему захотелось убить его. Его и этого жирного хряка в узбекском халате, вцепиться в горло зубами, разорвать артерии, чувствуя, как в глотку бьет тугая горячая струя крови.

Между тем Королев вернулся на свое место и, как ни в чем не бывало, уселся на диван. Его широкое отечное лицо разъехалось в ухмылке:

– Ладно, ладно, вспылил я. Но и ты хорош. Может, ты думал, за твои подвиги я тебе медаль на сиську повешу? Или «Орден Святого Ябукентия»? Хер на рыло, мальчик.

Илья исподлобья глядел на сидящих напротив мужчин.

«Это враги, – тревожно зазвенело в мозгу, словно серебряный колокольчик. – Враги. Нужно убираться отсюда!»

– На хера ты влез в это дело? – вновь заговорил Королев. – Обратился бы ко мне, я бы тебе достал резиновую старушку, хе-хе. Отрезай ей что хочешь – не хочу.

Борис холодно улыбнулся, специальной ложечкой выловил из хрустальной розетки оливку, неспешно отправил ее в рот. Маслянисто подмигнул Илье, и тот отвел пылающий взгляд. От него не ускользнуло, что тщательно ухоженные ногти Бориса матово поблескивали.

«Он что, педик?!»

– Кем был мой отец? – спросил Труднов, когда прерывистое дыхание, наконец, выровнялось. – Где моя мать? Где я жил до этого?!

– У тебя нет родителей, – спокойно ответил Петр Алексеевич. – Погибли много лет назад в аварии.

– Должны быть какие-то фотографии, – процедил Илья. – Только что ты чуть не задушил меня. Я тебя не помню. Откуда я знаю, что ты задумал?!

Королев залился раскатистым смехом, но на этот раз Борис к нему не присоединился.

– Парень, – прокудахтал Петр Алексеевич, вытирая выступившие на глазах слезы. – Если бы я решил от тебя избавиться, то Лида уже вытирала бы здесь дерьмо, что от тебя осталось бы.

– Ну что ж, спасибо, что я пока еще человек, а не дерьмо, – криво усмехнулся Илья.

– Молодец, раз не утратил чувство юмора, – заметил Петр Алексеевич. – А что касается фотоархивов, то все есть. Всему свое время, Илья.

– Я должен тебе верить? – тихо спросил Труднов.

Королев развел свои громадные руки в стороны:

– А что, у тебя есть другие варианты? Тебе придется мне довериться.

– Ладно. Зайдем с другой стороны, – заговорил Илья. – Если ты уж так хотел меня вытащить оттуда… Почему ты не нанял мне нормального адвоката? У тебя ведь денег куры не клюют, как я погляжу. Зачем было устраивать эту мясорубку на дороге? Со взрывом и стрельбой?! Два трупа и один тяжелораненый! Моя рожа теперь на каждом столбе наклеена! Куда я сунусь?! Только что в петлю!

– Ты идиот, Илюша, – вздохнул Петр Алексеевич. – Ни один адвокат не взялся бы защищать твою задницу после всего того, что ты натворил. Город у нас небольшой, все на виду. Если бы кто-то впрягся за тебя, ночью этому смельчаку сожгли бы машину, а то и дом.

– Погибли люди, – хрипло произнес Илья. И когда после этих слов физиономия Королева вновь расплылась в глумливой улыбке, он едва удержался, чтобы не швырнуть в него горшок с остывающим черепаховым супом.

Наклонившись, словно намереваясь сообщить что-то доверительно-важное, Петр Алексеевич медленно отчеканил:

– Людей тебе жалко, геронтофил хренов? А кто бедным бабушкам руки-ноги отпиливал, а потом насаживал на колья, как памятные бюсты?

– Петр, может, хватит? – осторожно заметил Борис.

– Я сам, б…дь, решу, когда хватит! – раздраженно гаркнул Королев.

Боковым зрением Илья почувствовал какое-то движение за окном и непроизвольно повернул голову. И тут же отпрянул, увидев прилепленное к окну чье-то бледное лицо. Незнакомец прислонил узкие ладони к стеклу, безразлично разглядывая собравшихся в комнате. Лицо было ровным, без единой эмоции, словно чистый лист бумаги, только что извлеченный из пачки.

Заметив реакцию Ильи, Королев с Борисом тоже посмотрели в окно.

– Иди к себе, – громко сказал Петр Алексеевич. Видя, что находящийся снаружи человек никак не отреагировал, он с кряхтением поднялся и шагнул вперед. Приоткрыл одну створку, приказав безапелляционным тоном:

– Иди. Ты нам мешаешь, Никита. Дима сейчас все привезет.

Молодой человек широко ухмыльнулся, пятясь назад. Увидев, что Илья смотрит на него, он облизнул пальцы и той же ладонью провел по промежности.