Прайм-тайм

Томас осторожно поднялся с кровати, поправил одеяло на детях. Надеялся, что Калле останется сухим в течение всего полуденного сна. Снова стирать Томас был не в состоянии. В дверях он задержался, посмотрел на детей. Девочка так похожа на Аннику, мальчик – его собственная копия. Их непослушные волосы ласкал ветер, прорывавшийся в комнату сквозь задернутые занавески, тела выглядели бесформенными бугорками под одеялом. Томас в отчаянии пытался найти в себе хоть намек на чувство любви к ним или какую-то внутреннюю связь с ними, наконец, обычную гордость за то, что он их отец, но тщетно.

Он стиснул зубы. Его одолевали сомнения. Стоили ли дети действительно того, чем он пожертвовал?..

Томас вышел из комнаты, тихо закрыл за собой дверь, преодолев слабые попытки сквозняка воспрепятствовать ему. Прошел на носочках через прихожую, принес два стула и заблокировал ими лестницу.

– Хольгер? – окликнул он негромко, подойдя к кухне. – Мама?

Никакого ответа.

Снаружи было тепло, почти жарко, море искрилось в лучах солнца. Отражаясь от его поверхности, они слепили глаза. Он спустился вниз к выстроившимся вдоль берега скалам, увидел ее слишком поздно. Она сидела на камне в воде, на их любимом месте, и улыбнулась ему.

– А, это ты, – сказала Элеонора. – Все интересовались, куда ты подевался.

– Я укладывал детей и прилег с ними, – объяснил Томас. Он знал, Анника отругала бы его, узнай об этом. Нельзя лежать с малышами, чтобы они заснули. Об этом она читала в книге, дети должны спать сами в собственных кроватях.

Элеонора похлопала по шершавой поверхности рядом с собой, и Томас, не раздумывая, расположился там, обнял ее левой рукой, как всегда делал прежде. Он почувствовал жар ее обнаженного бедра, и кровь устремилась в нижнюю части его живота.

– Еллнё, пожалуй, настоящий раз земной, – сказала она, глядя из-под опущенных ресниц в сторону моря и даже не догадываясь, какой эффект производит на него.

Она пополнела с той поры, как он видел ее. Анника выглядела маленькой и тщедушной по сравнению с ней.

– Ты не скучаешь по острову? – поинтересовалась Элеонора и посмотрела Томасу в глаза.

В груди у него сжалось, ему стало трудно дышать, он уловил совсем другой смысл в ее словах.

– Пожалуй, – сказал он.

Элеонора снова перевела взгляд на морскую поверхность, прикрыла рукой глаза, посмотрела вдаль, в сторону острова Хегерён.

– Они уплыли туда, – сказала она, – глупцы. Ты видишь их?

Томас притворился, будто смотрит в том направлении, хотя находился на грани обморока от близости к Элеоноре. Она подняла руку, махнула ею так, что случайно ударила его локтем. Он схватился за нос, чуть не застонал от боли, а она рассмеялась:

– Правда же Мартин душка? Я так счастлива, Томас. Ты рад за меня?

Он моргнул несколько раз в попытке избавиться от слез, набежавших на глаза, шокированный и злой.

– Мы познакомились на ужине-презентации, устроенном руководством банка для IТ-фирмы, которая будет создавать для нас новую компьютерную систему. Мартин – один из ее совладельцев.

Томас потрогал нос, никакой крови.

– Не придуривайся, – сказала Элеонора, снова рассмеялась и, спрыгнув в воду, еще немного приподняла шорты.

Волны накатывались на ее бедра, она осторожно шла по устилающим дно острым камням.

– Он переехал к тебе на виллу? – спросил Томас с таким чувством, будто кто-то вторгся на его территорию.

– Нет, – ответила она и улыбнулась, – но мы купили парусную яхту, она находится в Торсвикене.

– И какую же? – поинтересовался он, стараясь сохранить вежливый тон.

Элеонора вскинула голову, как обычно делала, когда чем-то гордилась.

– Beneteau Oceanis 36 CC Clipper 2001 года выпуска, с центральным кокпитом, ветрогенератором, солнечными батареями, подъемником для резиновой лодки, со всем необходимым навигационным оборудованием, шведскими парусами фирмы «Альбатрос», которые больше оригинальных, с водяным отоплением. Мы приобрели ее с рук. Она уже прошла тысячу семьсот пятьдесят морских миль, наработка двигателя сто сорок моточасов.

Томас кивнул, ее слова явно произвели на него впечатление, как бы он ни пытался скрыть это.

– Что за мотор?

– «Вольво», тридцать восемь лошадиных сил.

– И сколько вы за нее отдали?

Элеонора вышла на берег, стряхнула воду с ног, надела сандалии, взглянула на него.

– Она была не новая, как я уже говорила.

Томас внимательно посмотрел на нее, повторил вопрос. – Миллион триста, – сказала она.

Томас расхохотался, как заранее и собирался сделать, совершенно независимо от того, что она ответит.

– Миллион триста тысяч? Здорово же вас надули.

От радостного настроения Элеоноры не осталось и следа, она недовольно надула губы.

– Кстати, – заметил он, – ты же вроде не в восторге от прогулок под парусом.

Элеонора посмотрела на него презрительно.

– Все зависит от компании, – сказала она. – Ты же ругал меня постоянно.