Прайд Серого Льва

На мое счастье, вороны не рисковали спуститься ниже и атаковать — умные птицы прекрасно понимали, что им не развернуться в узком пространстве. Да и на воду они никогда не садились… Я беспрепятственно соскользнул вниз, нырнул в стылую поверхность, и подплыл в другой стороне. Подтянувшись, взобрался повыше и коснулся отверстия рукой — мох подался, открыв естественный лаз, куда можно было хоть с трудом, но протиснуться. Потом посмотрел наверх — один ворон прекратил свой облет и уселся на гребень, выжидающе склонив свою голову. Он прекрасно меня видел, вероятно, догадываясь, что мне отсюда некуда деться. Мне представилась неприятная картина — застрявший в проходе, я лишен возможности, даже отмахнутся, а эта тварь спокойно будет пикировать и раз за разом рвать меня на куски… Но страхи были беспочвенны — сесть здесь было негде, а способностью атаковать, зависая в воздухе, наподобие настоящих хищных птиц, эти жуткие создания похоже не обладали. По крайней мере, до сих пор таких случаев не припоминалось…

Я решился. Но, до того, как я попытаюсь пролезть в это отверстие, следовало озаботиться сохранением моей гарантии на спуск. Отвязав тонкий ремешок от пояса, обмотал им руку и потихоньку потянул. Вначале ремень лишь натянулся… но, через несколько секунд ослаб. Я снова потянул — и, понемногу, стал выбирать его на себя. Означать это могло лишь одно — либо, внизу догадались, что нужно делать, либо… птицы, отличающиеся немалой сообразительностью, просто оборвали нить, связывающую меня с теми, кто остался внизу. Как факт — вернутся на землю я смогу только в том случае, если еще кто-то повторит мое восхождение, на вершину исполинов… Набрав достаточный запас, я еще более раздвинул мох в стороны, пошарил рукой — поверхность лаза была влажной, и вроде не сужалась. Конец веревки привязал к колышку, ножом проделал во мху отверстие — и еще раз поразился крепости последнего! На ощупь он напоминал смятую капроновую сеть — а ведь подобные вещи давно и прочно нами утрачены… Я засунул в отверстие колышек, и, уже без боязни остаться, без каната, сделал передышку перед броском в неизвестность. Это был риск… Щель могла сузиться, а вернуться назад я бы не смог. Втянув себя в отверстие, я задвигался словно змея — и через пару секунд оказался в нем полностью. Звуки исчезли — я был словно в коконе, почти лишенный возможности двигаться. Но, благодаря скользкой поверхности, я толчками протискивал свое тело вперед — и вскоре увидел свет! Этот лаз не мог продолжаться долго — вся вершина в толщине составляла не более десяти-двенадцати метров. По-видимому, случайная трещина в скале, благодаря влаге обросла этим мхом, и он, в свою очередь, разрастаясь, заполнил и сам лаз, и ту поверхность, на которой смог зацепиться снаружи. Выбравшись из щели, я опять оказался на кромке вершины. Цель была достигнута — и можно б заняться поисками, собственно, самого цветка. Но от присутствия воронов меня это не избавляло — я видел, как они удивленно склоняют вниз свои головы, выискивая столь неожиданным образом исчезнувшую добычу. Я быстро спустился назад, вновь скрывшись в зарослях. Увидеть меня они не могли — мох надежно скрывал мою голову, и я мог спокойно ждать. Собственно, иного и не оставалось — лишенный оружия, я не собирался устраивать заведомо проигрышную схватку с вооруженными могучими когтями и клювами, двумя чудовищами. Оставалось лишь терпеть…

Лишь через пару часов, когда до птиц дошло, что ожидание бесцельно, им это надоело. Каркнув на прощанье, вороны одновременно взлетели, сделали несколько кругов и направились к гребням виднеющихся вдалеке холмов города. Их потенциальная жертва исчезла, а нападать на находившихся внизу людей, они не собирались. Проводив их взглядом, я поднялся повыше и встал во весь рост. Нахождение в щели, среди сырости и камней, было явно не на пользу — я весь застыл. Здесь дул сильный ветер, высушивая на мне мокрые штаны и без того охлажденное тело. Снизу донеслись встревоженные крики — внизу, должно быть, уже с ума сходили от беспокойства… Что до меня самого, то я отнесся к произошедшему даже равнодушно. Слишком много раз приходилось оказываться на самой грани между жизнью и смертью…

— Дар! Где …ы? Отзо. ись! Спускай. ся!

Заметив тонкую, едва не перетершуюся веревочку, на мое счастье не замеченную птицами, я подтянул ее к себе, и, перегнувшись через гребень, крикнул вниз:

— Я здесь! Давай канат!