Прайд Серого Льва

— Зато очень даже — той дрянью, что гонит Стопарь!

— Ната!

Она резко тряхнула головой — волосы рассыпались по спине волной…

— Ты уже кричишь на меня? Браво! Не прошло и трех лет с нашего знакомства… Может, и бить станешь? Тогда точно — муж.

— Ната, не нужно меня оскорблять. Я никогда тебя не бил.

— Ах да — у нас же есть запасец! В виде еще одной смазливой дуры, согласной терпеть тебя и твои выходки! Погоди, родной! Едва она избавится от твоего плода — ты станешь ей так же не нужен, как стала тебе — я!

— Ты совсем уже несешь, черт знает, что…

Она скорчила неприятную гримасу:

— Не нравится? Сам виноват! Раз тебе пришло в голову, завести в пару к одной малолетке, еще одну юную рыжую сучку — то и ей, вполне по силам наставить тебе рогов! Цветочки, поди, пока не кончилась?

Как у меня сорвалась рука — я и сам не заметил… Ната упала навзничь, на мягкий сухой мох, которым был устлан пол шалаша. Она не стала подниматься, напротив, зло бросила оттуда в мою сторону:

— Ну, наконец-то. Слова с делом не расходятся.

— Я не хотел! Ты слишком много стала себе позволять. Элина ни в чем не виновата — это было моя идея и мое желание.

— Мне плевать на ваши желания! Оставь меня и уходи! Я больше не хочу тебя видеть!

Вместо ответа я опустился на землю подле нее.

— Ударь меня, если тебе так будет легче. Ты столько раз это делала, что мой ответ не столь уж и значителен на их фоне.

— Да? А я и не заметила. Считаешь, это ты меня ударил? Вытри сопли — ты съездил по морде себя сам!

Какое-то нехорошее предчувствие вдруг заполнило меня без остатка… Я еще что-то слышал обидное в свой адрес, различал слова — но их смысл уже ускользал. Неожиданно, я ощутил сильную головную боль. Все расплылось — и вновь стало ясным, но словно иным, будто бы я видел это не так как прежде — острее и четче. Я ощущал запахи — и среди них, знакомый запах жертвы! Добычи! В моей голове внезапно разлился огонь, страшное желание убивать заполнило без остатка — и в руках вдруг оказалась беззащитная и умолкнувшая Ната… Она силилась что-то произнести — а я рвал на ней одежду, сшитую собственными руками, и предвкушал, как вопьюсь клыками в нежную плоть… Клыками? На миг сознание вернулось — мне почудилось, что мои руки превратились в могучие и страшные лапы зверя. Ната с трудом пыталась вырваться — и туман вновь заволок сознание…

Она закричала — я разорвал последнюю преграду, буквально вырвав ее из защиты шкур. Нагая, она лежала передо мной на ковре изо мха — и, вместо желания вырвать, укусить, появилось и моментально окрепло иное! Я опять ударил ее по лицу — крик захлебнулся. Ошметки одежды были сорваны, я рванул ее за ноги, склонился — и без труда проник в нее своим естеством… Ната вновь закричала, от боли — а мне казалось, что я сейчас разорву ее на куски. Она билась, вздрагивала, пыталась что-то сказать — я вновь ее бил, продолжая насиловать, и испытывал при этом какое-то страшное сладострастие… Она вновь затрепетала в моих руках — удовлетворив свое первое желание, теперь я переворачивал ее на живот. Слабые попытки сопротивления были мгновенно и жестоко подавлены — я просто рванул ее за загривок, услышав, как раздался треск рвущихся волос…

— Нет! Не надо!

Ее кожа была покрыта мелкими бусинками пота — самый настоящий страх! Но со мной творилось что-то жуткое — я просто хотел ее рвать, кусать, и даже — убить! Не обращая внимания на крики и стоны, я грубо развел ее ноги широко в стороны — и отчаянный крик разнесся по лесу, заглушив все звуки вокруг! Но это меня не остановило… Мои руки наносили жестокие удары по открытому телу, мяли и тянули на себя бедра — я вбивал свой член в ее тело, самым жестоким образом наслаждаясь властью над ним и той болью, которая она испытывала при этом.

— Зверь!

Ее крик был только в сладость — я даже гордо приподнялся над поверженным телом изнасилованной девушки! Но услышанные стоны понравились — и я, оставив ее лежать, стал наносить по ягодицам удары ладонью. Мне казалось при этом, что на кончиках пальцев выросли когти — на нежной коже оставались алые рубцы и даже полосы. Вскоре вся поверхность ее ягодиц была сплошным кровавым пятном — и я вновь склонился над телом. Очередное проникновение было встречено новыми стонами, на которые я так же не обратил никакого внимания. Это была моя добыча! Это я был ее хозяин! Это был я — настоящий хозяин этого леса, этих трав и этой земли!

— Дар…

…Сквозь кровавую пелену донесся чей-то знакомый голос…

— Дар! Очнись!

С трудом раздвигая веки, я силился осознать происходящее — и испытал ступор, увидев окровавленную девушку, сидящую на коленях рядом со мной.

— Что с тобой?

Она как-то пристально посмотрела мне в глаза…

— Что случилось? Где мы?

— В лесу. Там, где и были.

— А это? — я указал на изорванные лоскуты ее одежды и ноги, покрытые багровыми полосами.

— Ты на самом деле ничего не помнишь?

Я вынужденно признался:

— Не совсем… Кажется, я кого-то пытался убить… или съесть? Но почему, кровь на тебе? И эта одежда…

Она опустила голову вниз:

— Ты не помнишь…