Прайд Серого Льва

Я кивнул — мне, как им всем прочим скитальцам долины, уже были известны многие странные растения прерий. Знакомо было и это — с продолговатыми плодами, желтовато-зеленого цвета, растущими на невысоких стеблях, диковинным образом стелющихся по земле. Растение словно волнами расходилось в разные стороны, то погружаясь в почву, то вновь выходя из нее, на довольно большое расстояние. И везде, где из земли прорывался свежий росток, его обвивали такие плоды — очень сладкие и липкие, чем-то напоминавшие по вкусу землянику, обвяленную в меду.

— Научился, значит. Док? Или, другой кто?

— Сами с усами, — он недовольно поморщился. — С какой стати мне их спрашивать? Я самогон гнал, еще до того, как семьей обзавелся. Так что, практики — выше крыши. Но — не злоупотребляю… А вот немного — не во вред. Пробуй…

Он протянул мне чашку.

— Вчера не надоело?

Стопарь с вожделением причмокнул:

— Вчера — это так… Цветочки. Сила не та. Нет, ты попробуй — сам поймешь! Проберет, как будьте нате…

— А где же аппарат?

— А зачем? — он спокойно опрокинул содержимое своей чашки в рот и утер бороду ладонью. — Плоды в бочку, потом слегка отжать и всю мякоть снова в бочку. Так — три раза. Ну и на солнышко, естественно. Просто и доступно. Только бочку крепить надо хорошо — порвать может. Бродит здорово — с десяти шагов слышно! Ну а что получилось — в землю, на хранение. В ней и не играет больше, и вкус усиливается. Разобрал, поди?

— Разобрал… — я осторожно пригубил… Брага это получилось, или что-то иное — но крепость данного зелья превышала градусов пятьдесят… Как этого сумел добиться наш умелец? Но он и был мастером на все руки — и этот талант не пропадал без дела. Вот только не всегда оный дар был направлен в нужную сторону…

— Понятно, почему Туча на тебя порыкивает… И часто ты к ней… прикладываешься? Я тебя и пьяным ни разу не видел.

— Нет, — он слегка обиделся. — На поле особо некогда — работать надо. Ну а вечерком, как все успокоиться… чашечку. Другую. И спать. Вот и все.

Я собрался с духом и опрокинул в себя содержимое подставленной чашки. Ощущение было таким, словно пришлось проглотить расплавленную сталь…

От, залпом, по примеру кузнеца, выпитого зелья, у меня перехватило дух. По жилам словно пронесся огонь, привкус патоки, оставшийся после глотка, словно обволакивал всю гортань, мешая вздохнуть.

— Очумел? Заешь!

Он протянул мне кусок лепешки. Я буквально вырвал его из ладони и отправил в рот — горло горело! Стопарь налил мне в другую чашку воды.

— Запей.

Отказываться смысла не было… Кузнец с сомнением посмотрел на мое покрасневшее лицо:

— Ну, шалый… Думать надо.

— Кто знал, что она такая…

— Ядреная? Так ведь не специально… Сахара нет, все на плодах, да травка всякая. Девчонки чан из глины слепили, попросили обжечь, чтоб не развалился. Ну и опробовать, само собой. Вот я и попробовал… как он держать будет, если внутри бродить начнет. Затычку вбил и прикопал на пару недель. А тут тепло — сам потрогай. Ну и… Выдержал чан. А бражка с каждым днем, почему-то все крепче становиться. Этого я уже объяснить не могу. Может, особенность у этих плодов такая, или что…

У меня заметно замутилось в глазах. И поле, и сам Стопарь, вдруг стали расплывчаты, а земля предательски поплыла под ногами…

— Эй? Ты что?

Он подхватил меня под спину и осторожно усадил на пенек. Впрочем, усилия кузнеца пропали даром — я незамедлительно рухнул вместе обрубком дерева на почву…

— Дела…

Стопарь оттащил меня в тень, где уложил на приготовленную шкуру. В голове творилось что-то неописуемое — все крутилось в дикой пляске, образы перемешивались друг с другом, а в уши словно набили ваты…

— Ты живой? Вот черт, с одной порции — и нате вам…

Ответить кузнецу я уже был не в состоянии. Более того, я его почти и не слышал, потеряв всякое ощущение реальности. Накатывала волнами сильная слабость, руки и ноги стали чужими, отказываясь подчиняться… да и сама голова буквально наполнилась тягучей и противной смесью, мешающей о чем-либо думать — или, думать вообще…

Момент, как я оказался в форте, был мной пропущен начисто — я очнулся, лишь, когда уже шатался около своей полуземлянки. Обе девушки — и Ната, и Элина — смотрели на меня с нескрываемым удивлением. Чуть в стороне переминался с ноги на ногу здоровенный кузнец. Он явно чувствовал себя лишним и старался незаметно продвинуться в сторону, чтобы оставить нас наедине…

— Дар?.. — Элина жалобно раскрыла рот. Ната взяла ее за руку:

— Что, не понятно? Он просто пьян!

Она более внимательно рассмотрела мою ухмыляющуюся физиономию и добавила:

— И не просто пьян… а вдребезги. Как свинья!

Ноги у меня подкосились, и я упал на колени… На ее лице отразилась такое отвращение, что мне — даже сквозь мешающий, что-либо, рассмотреть, туман — стало как-то не по себе. Ната наклонилась надо мной и потянула воздух — точь-в-точь, как это делал Угар, выходя после ночи на свежий воздух. Я не смог сдержать внезапного приступа смеха. Наверное, выглядело это не совсем смешно, ибо Ната вдруг рассвирепела:

— Замолчи! Набрался пойла, так хоть…